Гридень сплюнул на землю, вытер пот со лба суконным рукавом свиты, открыл рот, намереваясь что-то сказать – и тут же забыл об этом. Разом с двух сторон заревели рога.
Знамено!
Наконец-то!
Тука торжествующе выпрямился – будь он помоложе, так пожалуй и подпрыгнул бы в седле от избытка чувств.
С двух сторон на отходящих половцев ринулись конные полки Ярославичей. С левого крыла, со стороны Переяславля – Всеволожи переяславцы, с правого – вои великого князя и черниговцы Святослава.
На скаку оба окольчуженных кулака выхлестнули из себя длинные жала копий, готовясь ударить разом, словно одна рука.
Хан Искал остановил коня, вгляделся. Довольно усмехнулся и бросил своим батырам:
– Мы успели как раз вовремя! Теперь никто не сможет сказать, что этот Шахрух победил сам, без нашей помощи.
Воины довольно захохотали.
Войско Искала Шахрух отправил в обход орусских полков. В двадцати перестрелах выше по течению Искал перелез Альту. Брода не было, да и зачем степняку брод? Степные кони обучены плавать так, что любой моряк или рыбак позавидует. А с конём вместе и всадник степной любую реку переплывёт. И Узу, и Тын, и Гейх. И даже Итиль. Только не бойся воды и верь коню – и он не подведёт. И сам выплывет, и тебя вытащит.
Переплыли – и тут же двинулись вдоль берега обратно, к месту битвы, одновременно стараясь зайти к орусскому войску сзади.
Сумели.
Хан утёр тыльной стороной ладони усы, отряхивая с них пыль, несколько мгновений задумчиво разглядывал поле, где два конных отряда орусов как раз ринулись на отходящую куманскую рать и кивнул трубачу:
– Давай!
Рёв турьего, с серебряной оковкой рога, прорезал не по-осеннему горячий застоялый воздух.
Земля дрогнула от согласных ударов двенадцати тысяч конских копыт.
Прянули почти три тысячи конных степных воинов, блистая нагими клинками, со свистом взлетела туча лёгких острожалых стрел.
Ринулись в самую коловерть боя, в блеск стали, в ржание оскаленных конских пастей, в хрип и мат, в бешеный рёв хриплых мужских глоток.
– А-а-а-а!
– Руби!
– Режь!
– Мать!
– Продали!
На том берегу Альты хан Шахрух коротко усмехнулся, теребя себя за бороду, отыскал взглядом туг Атрака.
Сын был жив.
И они победили!