А взгляните на тополь. Его почки так закрупнели, что сучья кажутся тяжелыми перегруженными. Цветущий тополь – благоуханное дерево! Еще более он душист при нежных листочках.
Сильно набухли почки сирени, березы и клена. «Набухли почки, красноватыми, и зарумянился лесок» – припомнятся строки поэта К. К. Случевского. Лес действительно приобретет пунцовый колер.
Оживает огородная зелень. Спешно отрастает лук-батун, его листочки и под снегом прибавляли. Взялся за силу кислый щавель – зеленый гостинец, соперничающий с яблоками. Тугими клубками показались свернутые листья ревеня. Поначалу их окраска розоватая. Дело в том, что многие ранневесенние растения из-за недостатка тепла «предпочитают» не бледно-зеленую, а интенсивную, так называемую «антоциановую» окраску, поскольку она больше улавливает солнечных лучей.
Кто под зиму оставил невыкопанной морковь, выкапывает ее сейчас: свежа, вкусна, сладка! Перезимовала в земле и корневая петрушка – белые коренья по-прежнему пряны. Редкий овощ топинамбур также сохранил в борозде свои клубни. Значит, не всякому овощу опасна зима с ее коварствами.
Песнями зяблика оглашаются леса и рощи. Птица эта звучная, певучая. До прилета дроздов зяблик будет самым громким лесным солистом.
А над полями уже льется ручьистая песнь жаворонка. «Под солнце самое взвился и в яркой вышине незримый жаворонок поет заздравный гимн весне» (Е. А. Баратынский). Жаворонок – вестник настоящего тепла, когда на родные гнездовья валом валит перелетная птица.
Растет, ширится ликование живой природы день ото дня.
«С первым веянием весны как только появятся проталины, издалека, с полудня, друг за другом летит разная птица» – читаем в книге М. Н. Богданова «Из жизни русской природы». Да, в наши края уже пожаловал скворушка. Нет птицы более веселой, чем эта. Поет скворец залихватски, вплетая в свои рулады трели других птиц. Но нрав у него общительный, и в сообразительности пернатому другу не откажешь. Мой ручной скворец Филька, например, поет только на людях. Утром принимается за песню не раньше, чем встает хозяин. Запустит пронзительный посвист, прислушается да и давай на все манеры кричать. Филька живет в клетке уже одиннадцать лет, поседел весь, а веселость свою не избыл. Когда подобрал его с перебитым крылом, думал, не выдержит неволи, а он выходился, освоился и стал живым граммофоном.