А они сейчас красивы. Полюбуйтесь на рябину. Толстые бутоны лопнули, и листья разворачиваются день ото дня шире. Рябиновый лист гонкий, не успеешь оглянуться, как он затрепетал на ветерке, затягивая крону пышной зеленью. Цветут ясени, вязы, осины, а ярусом пониже легко заметить орешник и ольху в сережках. Они опыляются ветром, цветут невзрачно, зато раньше всех, чтобы опередить появление листьев.
«Леса, луга поемные, ручьи и реки русские весною хороши» (Н. А. Некрасов). Весь простор родного края украшается в мае молодой зеленью трав. Только что миновал день выгона стад на кормовища. «Георгий-скотопас кнутом ударяет» – сказано об этом дне в народном календаре. И вправду, на воле хорошо и коровам, и овцам. А как отрастет трава, так и сытно им будет. Майская травка – молока прибавка.
Пуще других подросли злаки. Зеленым золотом горят узкие длинные листочки.
И пижма потянулась кверху, и тысячелистник, и подорожник, и даже седая полынь заметно вытянулась. Первотравье – пора короткая. Оглянуться не успеешь, как луг загустеет, богатым станет.
Май – волшебник сада. И на фруктовых деревьях лопаются почки. А вишня и вовсе готова расцвести. Вот уж чудо-дерево! Его изяществу позавидует любое другое, нет этому деревцу равных по задушевному облику. Между прочим, в античные времена вишня посвящалась молчанию: ее лист формой похож на язык, а плоды напоминают сердце. Это любимое деревце Гиппократа, названного «отцом медицины».
Много о мае сложено поэтичных поговорок и примет. «Май леса наряжает, лето в гости ожидает» – сказано бывалым сеятелем. «Весною сутки мочит, а час сушит». Действительно, от майского дождя луж не дождаться. Причем «весенний дождь лишним не бывает». Ведь май мокрый делает хлеб добрый. Месяц-краса, завлекательная улыбка пробужденной природы.
Первые ласточки, первый гром, первые щелканья соловья – все это достается веселым майским дням. И пожалуй, среди братьев-месяцев не найти времени счастливее мая, потому что именно в мае природа справляет свой праздник юности. И каждый человек, наделенный добрым сердцем и чутким ухом приобщается к самым сокровенным ее таинствам. Одно из этих таинств – соловьиное пение.
Сколько колен перебирает знаменитая птица? Знатоки назовут до двадцати шести! Будут там и журавлик, и дудка лешего, и кукушечный перелет, и водопойная дудка, и гусачок, и разные стукотни, россыпи, и даже громовый раскат. Конечно, соловей соловью рознь. «Один, – как молвят охотники до соловьиного пения, – кричит на вершок, а другой на аршин». Круглая расстановистая птица ладно выводит строфы без единой помарки. Да и песни ее ело жены на два, а то и на три манера. Дроби стукотни и дудки получаются длинными и отчетливыми. Соловьятники ценят в коленах чистоту исполнения и нежность, а в целой песне – полноту и склад. Молодые соловьи и те, что поплоше, редко бывают в голосе, поют срывисто и скуповато.