– Это тебе… А это – тебе….
Веселье продолжалось до самого утра. Лишь после того, как один молодой человек объявил себя наследником Чингисхана, другой стал лаять по-собачьи, а девушка по имени Люся едва не выпрыгнула с балкона, гости начали потихоньку расходиться.
«Как давно это было, – подумал Сибирцев, поворачиваясь на жесткой вагонной полке. – И куда все исчезло?»
На вокзале команду встречал знакомый представитель спорткомитета. Артур увидел его с подножки вагона и помахал рукой.
Тот подошел возбужденный, раскрасневшийся от мороза, в распахнутом полушубке. Поздоровавшись с Сибирцевым, озорно улыбнулся ребятам:
– Ну что, орлы, драться будем?
А то, как же! – в тон ему ответил тяжеловес Ковалевский. – За тем и приехали…
Смешавшись с толпой пассажиров, они пошли к автобусной остановке. Артур озабоченно поглядывал по сторонам – не отстал бы кто.
В ожидании нужного маршрута укрылись от ветра на кирпичной веранде. Сквозь дырявую крышу виднелось серое небо. Стены были расписаны и разрисованы сверху донизу. Какая-то любопытная старушка, беззвучно шевеля губами, сосредоточенно читала надписи и внимательно рассматривала рисунки. Со стороны могло показаться, будто она изучает театральную афишу.
Подошел автобус. Оледеневшие двери с лязгом распахнулись, и продрогшие пассажиры бросились занимать места.
По пути в гостиницу ребята болтали между собой, глазели из окон на местные достопримечательности.
Один из парней, утомленный дорогой, задремал. Тут же нашелся шутник – прилепил ему на нижнюю губу ленточку автобусных талонов. Бедолага стал похож на кассовый аппарат. Все покатывались со смеху. Только спящий ничего не чувствовал и продолжал клевать носом.
В гостинице их ждали забронированные номера: два четырех-местных и два двухместных. Один из двухместных номеров заняли Соколов и Ковалевский – как самые старшие и авторитетные, другой – Артур.
Рядом поселилась команда из крупного промышленного центра, известного в боксерской среде.
Тренер соседей зашел познакомиться. Артуру он почему-то сразу не понравился. Бывает так – еще не успел пообщаться с человеком, а уже чувствуешь антипатию. Он вошел не постучавшись, протянул руку:
– Карнаухов…
Сибирцев пожал влажную пухлую ладонь. Гость огляделся по сторонам, подошел к окну, открыл форточку.
– Душно.
Потом плюхнулся на заправленную кровать и, закинув ногу за ногу, произнес: