Смерть планеты - страница 23

Шрифт
Интервал


Пещера, куда я тебя веду, вполне приспособлена для твоего первого появления; там некогда было последнее существовавшее в нашем злосчастном мире святилище Божества.

Дорога в этом месте закруглялась; проводник и Супрамати обогнули несколько скал и вошли в узкую расщелину, которая затем расширялась и обратилась в просторную подземную галерею, многочисленными уступами спускавшуюся с высот.

Наконец они очутились в большой пещере, с одной стороны которой был выход на широкую площадку наружу. По-видимому, место это прежде служило часовней, судя по тому, что в глубине, на высоте двух ступеней, виднелся престол из синего, как сапфир, камня, осененный крестом.

На престоле стояла большая металлическая чаша с вырезанными на ней знаками Зодиака и два маленьких треножника с травами.

В небольшой смежной пещере виднелись узкое, из досок сколоченное ложе, стол и деревянная скамья. Из стены подле стола бил ключ и хрустально чистая, сапфирового отлива вода его падала, журча, в овальный, довольно глубокий водоем.

Спутник Супрамати вывел его на эспланаду над глубокой пропастью, на дне которой гремел и пенился бурный поток.

Противоположный берег пропасти был много ниже и далее круто спускался на обширную равнину, где паслись стада… Далеко вдали смутно вырисовывались высокие здания и массивные сооружения большого города.

– Ты видишь, брат мой, нашу столицу, – сказал иерофант этой другой планеты, возвращаясь в пещеру.

– Позволь мне благословить тебя и призвать на твою главу благословение Верховного существа, к стопам Коего ты хочешь вернуть Его заблудших детей.

Он простер руки, и в тот же миг над головой его засветились пять ослепительных лучей, а на груди засиял разноцветными огнями нагрудник. Из его рук на коленопреклоненного Супрамати посыпались снопы искр, затем закрутился вихрь голубоватого пара, и когда Супрамати поднялся, иерофанта уже не было.

Оставшись один, он достал из-под плаща хрустальную арфу и, положив ее на скамью вместе с принесенным им кожаным мешком, пошел преклониться перед престолом.

По мере того как он молился, на престоле загорелись сначала оба маленьких треножника; потом засиял снопами света крест, и наконец из чаши появилось золотистое пламя, озаряя наполнявшую ее пурпурную влагу.

Когда Супрамати встал с молитвы, на землю уже опустилась ночь. Он вышел на площадку перед пещерой и сел на глыбу камня, задумчиво глядя на медного цвета небо, усеянное звездами, сверкавшими, словно розовые бриллианты. Тоска по далекому миру, – его родине, – сжала сердце, и в эту минуту взятая им на себя задача показалась ему тяжелой и бесплодной.