Джулс и Паоло поднялись по мраморным ступенькам к главному входу. Внутреннее убранство административного здания мало чем отличалось от Рекреационного Центра и множества других служебных построек: та же череда длинных, освещенных неоновыми лампами коридоров, помещений и кабинетов. Комната для брифинга находилась на третьем этаже: Джулс вспомнила слова Дэйва, и все же решила сперва зайти в кабинет к отцу.
Подойдя к лифту, она повернулась к Паоло и сообщила:
– Мой отец хочет меня видеть, так что я забегу к нему. Встретимся уже на брифинге.
– Удачи, Джулс! – съехидничал Паоло и в одиночестве зашел в кабину лифта.
Рабочий кабинет мистера Оуэна располагался на первом этаже. На светодиодной табличке его двери значилось:
«Г.Ф. Оуэн, глава БЛС»
Джулс собрала волю в кулак, подошла к сенсорной панели сбоку от двери и приложила к ней руку.
Синтезированный женский голос из динамиков сканера произнес:
– Ожидайте, идет сканирование, – и спустя пару секунд голос спросил: – Цель визита?
– Мне нужно поговорить с отцом.
Прошло еще пару секунд, и экран сенсорной панели загорелся ярким зеленым светом.
– Добро пожаловать в приемную руководителя, Джулс Оуэн.
Дверь со свистом отъехала в сторону, и она неспешно переступила через порог.
Обстановка кабинета разительно отличалась от холодного и футуристичного интерьера большинства помещений. В просторной комнате установили окна с голографическим интерфейсом, способным симулировать солнечный свет. Эти мнимые источники освещения были частично занавешены бархатными красными шторами, от чего в помещении создавался мягкий полумрак. Посреди кабинета, под тенью роскошной хрустальной люстры стоял массивный дубовый стол, а по краям располагались шкафы и серванты викторианской эпохи. Джулс знала, что отец, одержимый чувством сильнейшей ностальгии, попытался воссоздать убранство дома, в котором он провел свое детство в одном из ранчо Монтаны. Она и сама ловила себя на мысли, что, посещая кабинет отца, она будто бы снова попадала в прежний мир, не уничтоженный серой слизью. Однако данная иллюзия быстро рассеивалась, стоило ей выйти за порог комнаты и снова окунуться в холодный свет неоновых ламп.
Мистер Оуэн, седой и суровый на вид мужчина лет пятидесяти, восседал за письменным столом на удобном кожаном кресле в дальнем конце комнаты. Услышав, как вошла его дочь, он отложил в сторону планшет и усталым голосом обратился к Джулс: