Располагая личными и довольно значительными средствами, она всегда жила богато и широко; но прожила ли она свое состояние, я – не знаю, хотя это вполне возможно ввиду ее страсти к игре. По мнению мадам Шванеман, она дурит, чтобы заглушить любовь к мужу, которого все еще не может забыть. Кроме того она морфинистка и злоупотребляет этим, по словам доктора Морелли.
– Грязная история и в результате – разбитая жизнь. Но тот ли это генерал Адауров или нет, все равно. Я не понимаю, как отец решается оставлять свою дочь на руках подобной матери, – заметил барон.
В это время Мариетта подала вечернюю почту, и Реймар принялся за чтение газет, а тетка сошла в сад наблюдать за поливкой цветов и газона.
Эмилия Карловна уже кончала свой обход сада, когда стук остановившегося у калитки экипажа привлек ее внимание.
Это вернулась Адаурова дочь и, увидав хозяйку, подошла к ней здороваться.
– Вы уже вернулись, Марина Павловна, – с улыбкой встретила ее та.
– Я только проводила маму до казино. Я не могу там оставаться: в зале так шумно и душно, что у меня голова кружится и не хватает воздуха. Кроме того, я ненавижу игру, а бренчанье денег и громкие окрики крупье мне действуют на нервы. Поэтому я всегда только мешаю маме.
– Вы так и останетесь наверху одна до приезда мамаши?
– Да, конечно. Дома так хорошо: тихо и воздух такой чудный, мягкий; а я люблю тишину и покой. Я все какая-то усталая…
– Нет, это невозможно. Вы напьетесь с нами чаю на балконе, а вашу шляпу и перчатки я отошлю.
Марина, видимо, колебалась.
– Благодарю вас, вы очень добры. Правда, у нас скучновато, когда никого нет дома. Но вы не одни, с вами ваш племянник… – в замешательстве пробормотала она.
– Так что же? Это ничего не значит. Или вы его боитесь? Совершенно напрасно, он совсем не злой, – засмеялась Эмилия Карловна и, взяв под руку молодую девушку, повела ее к террасе.
– Вот привела свою любимицу и прошу тебя, Реймар, развлечь ее, пока я занята с садовником, – поднимаясь на ступеньки крикнула она племяннику. – Должна предупредить, что она тебя боится.
Барон вскочил и пошел навстречу.
– Что я слышу, Марина Павловна? Вы меня боитесь, отчего? Я никогда не считал себя таким страшным, чтобы пугать молодых барышень, – весело улыбаясь сказал барон, удерживая протянутую ему ручку в своей.