– Невысокий, какой-то вертлявый, с усами. Неприятный.
– Композиционный портрет составить можете?
– Да что вы? Мельком видел.
– Когда это было?
– Я тогда в ВАК ездил – кандидатскую защищаю. Двадцать третьего марта. Точно – этот день.
Больше ничего выжать из психотехнолога не удалось.
Зато удалось изъять записи видеонаблюдения за двадцать третье марта службы безопасности «Банка Москвы». Стеклянное око перекрывало подходы к филиалу банка, захватывало ограду и ворота детсада, оккупированного клубом «Инсайт».
Просматривая вместе с Робином на моей хате эти записи, я присвистнул.
Запись была цветная. Цвета блеклые, но четкость более-менее приличная – качества – хватило, чтобы рассмотреть Диму и его собеседника.
Я встряхнул головой.
– Что, знакомый? – спросил Робин.
– Мимолетный знакомый.
– Это как?
– Это тот стервятник, которого я уложил на квартире Архимеда…
На этот раз Куратор назначил встречу на «Винзаводе», расположенном в 4-м Сыромятническом переулке, что в пяти минутах ходьбы от Курского вокзала. До революции в этих промышленных помещениях располагался пивоваренный завод «Московская Бавария», потом винный комбинат. А сегодня там вольготно раскинулся центр современного искусства.
Не знаю, с какой целью Куратор устраивал встречи в храмах искусства – возможно, проводил надо мной какие-то психологические эксперименты, пытался понять, может ли прекрасное и вечное пробиться сквозь толстую шкуру бывшего спецназовца ГРУ. В общем-то, может. Но редко.
В ожидании Куратора я решил ознакомиться с экспозицией – не зря же сто рублей уплочены. И теперь бродил внутри краснокирпичных промышленных построек, некогда бывших цехами, дегустационными лабораториями, винными подвалами.
Там царил лютый ужас.
Что только не создаст больное воображение. Человеческий скелет с отвисающим в причинном месте батоном колбасы. Картина «Песни мусора» с изображением чего-то непонятного, но исключительно гнусного. И сам мусор был рядом – какие-то огрызки, ошметки, разложенные в виде геометрических фигур. Скульптура из трех муляжей автоматов Калашникова с подписью «Ассоциация кармических модификаций». Ну и, конечно, длинные ряды картин, скульптур и фотографий с изображениями задниц, грудей и других обычно скрытых одеждой частей тела. Но задниц было больше. К ним творцы испытывали особую тягу, возможно, на этой теме у них произошла психологическая фиксация. Особенно порадовал пылесос, надувающий резиновую задницу.