– Нет, ты гляди, баринок, – с непоколебимой верой в состоятельность своих слов покрикивал Федор Василич. – Глянь: чем это не губернатор. Он всей деревне у нас комендант, Ах-х! И добр же только! Какой он мне – пьянице – завсегда приют дает: летом на сене, зимой на печи разлягусь, – беда!
Говоря это, старик любовно обнимал и целовал степенного содержателя постоялого двора, повертывал его предо мною во все стороны, показывая мне таким образом то его широкую ситцевую спину и высокие светлые задники сапог, то тоже ситцевую и широкую грудь и снисходящее до шутливой улыбки, серьезное стариковское лицо – и подобные переверты продолжались до тех пор, пока какая-нибудь новая сцена на улице не призывала майора на подмогу своей беспомощности.
– Майор! Друг! – кричал кто-то у окошка, колотясь головой об грядушки телеги, которую с увлекающей бойкостью несла по шоссе маленькая вятка, увешанная бубенцами малинового звону. – Приостанови, сердечный, дьяволенка-то! Купил себе нового черта; ни за што не стоит. Уж я ему и бубенцы-то новые понавешал (слышь, вон как позванивают, – разлюли малина!), и розовых лент-то в гриву наплел, – бесится – и кончен бал!
– Хо, хо! – завопил майор не своим голосом, покидая тряску, которую он задавал содержателю постоялого двора, и бросаясь на середину шоссе, прямо наперерез взбудораженной хозяйскими ласками лошади. Схвативши ее за узду в то время, когда она бешено встала на дыбы от неожиданного препятствия, майор радостно вскрикивает:
– А-а, Гаврюша! Т-ты? Как супруга? Детки?
– Слава богу! – отзывается Гаврюша, барахтаясь в телеге. – Майор! Подними, милый человек…
– Вот чудачок-то у нас, сударь! – сказал мне содержатель постоялого двора про майора. – Стар, стар, а сколько он этого винища осиливает!.. К ночи иной раз только ополоумеет. А смолоду что было, ежели бы вас известить, так это истинно страсти господни!..
– Да что же он у вас такое? Кто? – полюбопытствовал я.
– Уж и не знаю, как вам доложить про него, милостивый государь мой! Теперь он, конешно, што вроде полоумного или блажного, но прежь того звонкий был человек.
– Звонкий?
– Так точно-с! Отличался Федор Васильев, может, на триста или на пятьсот верст по всей округе.
– Вот как?!
– Сущую правду докладываю. Человек был одно слово: ажже!..
– Как вы говорите, хозяин? Какой человек?