- Тут не понятно человеческие это или зараженного. – сказал
Салага.
- Угу. Но все равно держимся на стороже.
Мы снялись с позиции и прошли еще несколько километров пока не
укрылись в очередном пролеске и решили устроить небольшой привал,
заняв почти аналогичную прошлой позицию.
Воронцов вызвал меня по рации.
- На приеме. – отозвался я.
- Меня в дороге предчувствия мучали. Сейчас только дошло, что
это было. Ощущение чужого глаза давило.
- Тогда еще пять минут сидим и выходим. Действуем по первой
схеме.
Это значит, что мы сейчас разделимся. Если противник есть, то он
наблюдает за лесом, в котором мы укрылись, с сопки примерно в
полукилометре впереди. И на ней же он и попытается нас перехватить.
Потому, что, через нее единственный путь на север. По бокам горы. С
востока сплошные скалы, а с запада слишком открытая равнина, почти
без пролесков.
Как бы я поступил, если б сам на себя готовил засаду? Оставил бы
стрелка на вершине сопки. Дождался бы, когда мы начнем подниматься,
затем двоих бы пустил к нам в тыл, чтоб отрезать путь к
отступлению. И все – мы под перекрестным огнем. Это если учесть,
что их трое, а не больше. А вдруг четвертый с базы ушел. И сейчас
где-то позади нас.
- Ворон Тритону. Как принимаешь?
- На пятерку. Прием.
- Давай к нам. Прием.
- Есть.
- Конец связи.
Воронцов спустился, и я изложил парням свой план. На случай если
нас все же ждут.
- Не ну ты параноик. – сказал Салага. – Если так дело пойдет. Мы
к вечеру и пяти километров не осилим.
- Не бухти. Тиши едешь, живым будешь. – чуток подкорректировал я
поговорку. – Насколько у твоей птички манипуляторы подвижны?
***
Рюкзаки, мы освободили, а все добро оставили в лесу и
выдвинулись с Салагой вдвоем. Пересекли открытый участок и начали
подниматься по поросшей сосенками сопке. Держались на приличном
расстоянии друг от друга. Как я не вглядывался, никаких следов не
заметил. Хорошо, если это просто паранойя, но с другой стороны
плохо. Придется за пожитками возвращаться.
До вершины оставалось метров сто, когда смарт-часы на руке
Салаги пискнули. Это камера дрона сработала на движение. Напарник
тут же ушел в скрыт, а я под треск автоматной очереди откуда-то
сверху прыгнул за сосну. Но слишком поздно. От попадания пули
воздух из легких вышибло, а из глаз хлынули слезы, словно ударили
молотком под дых.