- Я поспрашиваю. – без особо энтузиазма ответил зам начальника
разведки. – Но на многое не рассчитывай.
- Поспрашивай. – кивнул я. – Воров здесь очень не любят. Сам
знаешь, небось не одну сотню повесил. Ну ты учитывай, что если я
кого-нибудь прирежу, мне за это совершенно ничего не будет, потому
что в своем праве буду. И любой ментат подтвердит это.
- Я поспрашиваю. – снова повторил хозяин кабинета.
Мы попрощались и вышли на улицу. Йен, закрываясь рукой от ветра,
закурил.
- На ловца и зверь бежит. – сказал я.
- Ты о чем?
- А вон того парня видишь?
- Эй, дружище. – окликнул я одного из вояк, с до боли знакомым
ледорубом.
- Чего тебе? – не очень дружелюбно ответил он.
- Откуда у тебя инструмент такой интересный? – спросил я, тыча
пальцем.
- Купил. – набычился тот. – А тебе какое дело?
Остальные вояки подошли к нам и встали поодаль, недобро глядя на
меня.
- А у кого купил?
- У товарища.
- Херовые у тебя товарищи, раз ворованную вещь тебе впарили.
- Чем докажешь?
- Там если приглядеться, то очень мелко выгравировано мое
имя.
Выгравировано слишком громко сказано, скорей нацарапано. Скучно
было на уступе ждать очередной перезагрузки.
Парень начал вертеть ледоруб в руках, остальные вояки
подтянулись и выглядывали у него из-за плеча.
- Фарт. – прочел он.
- К тебе никаких претензий нет. Купил, так купил. Развести
каждого могут. Хоть это и некрасиво. Но товарищу своему передай,
пусть мне занесет точно такой же ледоруб, желательно вообще этот
же. У него срок неделя. – сказал я, грубо толкнул плечом нежелавших
расступаться вояк и пошел на выход.
- Зря ты так. – сказал мне Йен на улице.
- Ничего не зря. – не согласился я. – Одному это спустишь,
другому другое и вот уже не заметишь, как они дружной человеческой
многоножкой сели тебе на шею и эти же ножки и свесили. Большинство
людей почему-то доброту за слабость принимают. А я и правда добрый,
но не слабый. Весь в деда в этом плане.
Он человек советского склада ума. Когда все вокруг развалилось,
а люди озлобились и поменялись, он остался верен своим принципам и
никогда ничего ни для кого не жалел. Да только никто ему
взаимностью не отвечал. Капитализм он к общественным интересам не
взывает. Только к своим собственным. У нас общество
индивидуалистов.
Так что пусть еще спасибо скажут, что я их всех по одному не
выловил и не допросил с пристрастием, где и сколько всего они
выпили за мой счет.