– Покурили, значит, – выдохнула и вернула неподкуренную в пачку.
Проводник с сигаретой вернулся в здание вокзала. Дождь сильнее стал прыгать по лужам, делая их шире. У перехода в торговый центр выстроились в кружок по интересам таксисты, ожидавшие прибытия поездов.
– Девушка, куда-то надо? – обернулся один из толпы – меня заприметил.
– Домой бы.
– Так садись, – поправил кепочку на лысине и открыл переднее пассажирское.
Села на заднее, пристегнулась на всякий случай, как сказал голос из приемника навигатора.
– А у вас курят? – спросила у бодренького водителя.
– Не-е-е, у нас не курят. Привычка плохая, будете меньше жить.
– Все мы будем… Ну ладно, не очень-то и хотелось, – спрятала в пачку обратно сигарету, кинула на дно сумки.
– Все эти кризисы, вирусы – всё ломается в минуты. Какая это жизнь? Так, выживание. – Автомобиль набирал скорость, выезжая на Садовое кольцо, чтобы съехать на Трёшку.
– Ускоряемся.
– Здесь 80 можно, – посмотрел на спидометр таксист.
– Не про это… Да ладно.
Увернулась от разговора. Из щелки окна залетал порывами ветер и брызгал в лицо на съездах. Потянулась за телефоном. Крутила, вертела в руке, не решалась. Время на мобильном подбиралось к рассвету. Еще чуть-чуть – и поливальные поедут по городу. Под колесами авто, как под подошвой осенью, шуршало, только гладкими лужами, которые по выбоинам после Девятого Мая от репетирующих танков остались. Репетировать в пандемию танки поехали почему-то по Трёшке и смели всё застеленное мэром напрочь. «Переделывать» – положили бумажку в мэрии. Пока недопеределали, только как тейпом залатали и оставили до составления нового бюджета на год.
Решилась. Открыла инстаграм. «Виталий Узелков» – ввела. Одна за другой фотографии абсолютно незнакомого человека из прошлого. От того мальчишки остались только рваные джинсы и острые скулы, как у «Ночных снайперов», остальное было как будто новым. Жиденькая бородка вместо дурацких усишек, крепкие плечи и широкая спина вместо субтильного тельца, которое мне понравилось когда-то, розовые откормленные щечки и никакой блеклости. Он ли это? По нику – он, внешне – абсолютно другой человек. Это всё фильтры Ольги Бузовой, однозначно. Они всех красивыми делают. И как он мог мне понравиться? Не понимаю.
Прошло двенадцать лет, а взгляд тот же, остался прежним. Совсем внизу ленты совместные фотки с посвящения в журналисты. Он был старше на год, а у меня был выбрит висок. Куда мать с отцом смотрели? Сейчас вот от этого смешно очень. Тогда я так хотела казаться крутой – и казалась. Казалась, но не была. Нет, наверное, домой я уже никогда бы не вернулась, в то время, в те ощущения себя – никогда и ни за что. Снова пережить всё то прожитое – это же как снова пробовать водку егермейстером запивать. Повторять не хочется.