– Угу, – промычал в ответ Кулагин.
– Я просто думаю…
– Думаешь?
Переспросил не из интереса, что я думаю. Знал он все. Так Саша делал всегда, когда хотел, чтобы я поменяла свою точку зрения, но менять я ничего не собиралась. Все проблемы обычно у меня с этого и начинаются: я всегда говорю только то, что в моей голове буквами складывается. Иногда это провоцирует конфликты с героями, коллегами и руководством. И если с героями сюжетов это полезно для эмоционального фона в кадре, с коллегами – для прогресса, то с руководством это всегда как ходить по краешку отвесной скалы: слетишь – и о камни навзничь. Соскребать потом будут всей редакцией.
– Я думаю, что он прав.
– Сколько ты уже шеф-ред? – спросил Кулагин, внимательно рассматривая что-то в мониторе, не во мне.
– Шесть лет.
– Сколько таких корров у тебя было?
– Много. Макс, Андрей, Даня, Алена… Пять-шесть… – попробовала вспомнить всех.
– Одним меньше. – Полный список слушать не стал. – У нас свои правила, у него свои. Если он не принимает наши, то он не наш человек. Логично?
– Безусловно, ты, конечно, всё правильно говоришь, и я согласна с этим вот со всем твоим. Правила есть правила. Но мы же можем иногда позволять себе сюжет о людях? – Затаилась.
– О людях? – переспросил, чтобы продолжала.
– Я говорю не о бывшем губернаторе. Не о нынешнем исполняющем обязанности. Не о политической обстановке в стране. Я о людях, которые просто хотят, чтобы их уважали.
Кулагин набрал воздух в щеки и медленно выпустил из себя, будто обессилив от обсуждений последних событий года.
– Тебя почему так парит его уход?
– Мне на этого губера вообще абсолютно…
– Про корра я.
– А. Крутой он корреспондент потому что.
В этом он мне доверял. Я с плохими не работала.
– Тогда я буду искренне рад, если этот крутой корр сможет реализовать себя в другом хорошем издании. А наше издание будет просто продолжать делать свою работу. Хорошо, Маш?
Он злил всегда своим неприсутствием. Вроде бы здесь, а вроде бы сетку программы верстает, текст чей-то вычитывает, а вроде и о важном со мной разговаривает. Для меня важном, для него очередном.
– Сашка, я не против правил. Не против системы. Нет. Я просто хочу, чтобы от нас не уходили талантливые ребята. У нас за год сменился штат корреспондентов полностью. У нас неизменными остаются ты, я, два сценариста-внештатника с ипотеками, операторы и монтажеры, которым, по сути, всё равно, что снимать и что монтировать. Всё.