– Так или иначе, уж об этом я могу судить. Оно ведь идеально. Его можно нести к Старшему без всяких проверок.
– Этого никогда нельзя делать, – Фаэнто с притворным укором покачал головой, но глаза у него улыбались. – Не заставляй меня думать, что годы усилий пошли насмарку. Твоя горячность когда-нибудь тебя погубит.
Альен сдержал возмущение. Горячность?.. Его часто считали нелюдимым, мрачным, высокомерным; мать, будучи в дурном настроении (то есть почти всегда), повторяла, что у него каменное сердце. Но горячность?
Впрочем, Фиенни знает его лучше кого-либо другого. Возможно, об этом стоит поразмыслить. Но только не в связи с магией, конечно же.
– Хорошо-хорошо, давай проверим, – он вздохнул. Фаэнто через стол протянул ему раскалившееся от волшебства зеркало.
– Ты первый.
– О нет. Это опять будет неинтересно.
– Глупости. У тебя очень яркие сны, – в негромком вкрадчивом голосе сквозило лукавство, и Альен чуть не рассмеялся.
– Ты меня этим не смутишь. Сам же учил ставить блоки на сознание.
– Но не учил обходить их, – с таинственным видом возразил наставник. Альен немного занервничал: этого ещё недоставало…
– У меня есть амулет из кости вепря.
– Какой именно?
– Нательный. Кость черепная. И это была самка.
Фиенни вздохнул. Настала его очередь быть побеждённым.
– Ну что ж, ты делаешь успехи… Но хватит болтать. Что-нибудь поновее, пожалуйста.
У Альена осталось последнее средство.
– Я не запоминаю сны в последнее время. Правда. Лучше исказить воспоминание.
Фиенни кивнул; Альен чувствовал исходящие от него волны нетерпения. Настроившись, он придвинул к себе зеркало.
Хотя Отражения легко пользовались магией и без зеркал, они многие века были основой их жизни и главными проводниками Дара. Когда Альен обнаружил у себя способности волшебника и покинул Академию, он был подростком, почти мальчиком, и даже представить не мог, каким разным целям служат зеркала, какие разные оттенки колдовства нужны для них. Но очень скоро он увидел в этом поэзию – может быть, более высокую, чем заключённая в старых книгах и свитках или творимая менестрелями для ублажения лордов и королей.
Конечно, этому способствовало и то, что его учителем стал именно Фиенни. Альен замечательно его знал – и всё же ни секунды не сомневался, что целые бездны этой загадочной души скрыты от него. Временами это приводило его в отчаяние; но, общаясь с Отражениями, поневоле начинаешь к этому привыкать.