– Ты знаешь, – Дмитрий, воспользовавшись паузой, увёл разговор от слишком тревожной темы, – Как-то мне довелось разговориться с кавалеристом, который прошёл почти всю войну. И меня поразила его мысль. Поразило то, что сказал мне отчаянный рубака. А сказал он почти как ты, мол, сердце обливается кровью, когда вспоминаешь погибших товарищей. А ведь не меньше жаль лошадей. Да, да, лошадей, которые воевали, так же, как и люди, и гибли также, как и люди. Ясно, за что воевали мы. А за что воевали они?
– Да, воистину не зачерствело сердце русского солдата, – задумчиво сказал Николай Алексеевич. – Собственно, никогда не черствело оно. Вспомни «Войну и мир», вспомни собачонку, которая так трогательно описана в эпизодах, посвящённых пленению Пьера Безухова. Вот тебе и лицо добра, которое всегда подвергается нападкам зла, причём в этой войне не щадит ни природу, ни животный мир, ни, тем более, человека. Так в чём же смысл событий, которые происходят на Земле?
– Ты становишься философом, – сказал Дмитрий.
– Время такое. Мы стоим на пороге смуты. Она уже давно опустилась на нас – эта смута. Просто мы пока ещё не осознаём её. А в смутные времена всегда мысль работает как-то особо остро. Люди ищут выхода из критических ситуаций, а это их приводит к необходимости найти ответы на многие вопросы. Сейчас начинается мода на веру, точнее на религиозность, ибо вера и религия всё-таки не одно и тоже. А способна ли религия дать ответы на все вопросы?
– Но наука-то и вовсе не способна. В этом мы убедились, – заметил Дмитрий.
– Ты прав. Естественные науки способны объяснить многое, но не главное. Они способны высказать лишь версии, как зародилась жизнь и откуда всё взялось. А философия… Философия, по словам Владимира Ивановича Вернадского, никогда не решает загадки мира – она их ищет. Да, она пытается охватить жизнь разумом, пытается, но не получается почти ничего, поскольку философская истина всегда может быть подвергнута сомнению. Но философ также утверждал, что наука выросла из философии. Ну а что касается религии – тут вопрос особый.
– Ну вот, – сказал Дмитрий, – начали за здравие, а кончили за упокой.
– Ты не прав, – возразил отец: – Мы начали за упокой, а заканчиваем за здравие.
– Сентиментальным стал, мой боевой генерал? Да и я вот о лошадках вспомнил… А ты скоро романы начнёшь писать…