– Смотри или не смотри – руки у тебя больше нет. Колдовство и обман нынче дорого стоят.
От виры Хельги отказался и долг берсерку простил, объявив, что тот с ним вполне рассчитался.
Тут нужно заметить, что о похожем происшествии рассказывается в саге о Гуннлауге Змеином Языке. Но, правду сказать, Гуннлауг был исландцем, а в во времена юности Хельги этот остров еще не открыли, и никто из северных людей не знал о его существовании.
Когда Хельги исполнилось шестнадцать зим, конунг Эйвинд сказал ему:
– Хватит тебе биться на поединках и без толку рисковать своей жизнью. Я дам тебе корабль. Плавай на нем вдоль наших берегов и защищай их от разбойников. Так ты сможешь показать себя с пользой для дела.
Сульки и Соти, сыновья конунга, хотели отправиться вместе с Хельги. Но конунг им отказал, сказав, что для них он найдет другое занятие.
Хельги хотел, чтобы с ним плавал его наставник Эндот. Но Эйвинд с каким-то поручением отправил Эндота в Агдир, откуда тот был родом, а в наставники Хельги определил Рафна.
Все люди, которых конунг дал Хельги вместе с кораблем, были из взрослой дружины. И только Вестейну и Кари удалось уговорить конунга отпустить их вместе с их другом. Рассказывают, что они дождались момента, когда Эйвинд был в хорошем настроении, и Вестейн воскликнул:
– Пожалей нас, конунг! Мы умрем от голода, если ты не позволишь нам плавать с Хельги!
– Почему от голода умрете? – удивился Эйвинд.
– Потому что мы нигде не найдем лучшего сотрапезника, – тихо и жалостливо ответил ему Кари.
Судя по всему, конунгу острота понравилась. Рот его сильно скривился в улыбке, а просителям было даровано разрешение.
Отправляя Хельги в первое плавание, Эйвинд конунг сказал ему:
– Пусть с тобой будет твоя удача.
– Только в том случае, – ответил Хельги, – если со мной будет и ваша удача, конунг.
Большинство воинов сразу полюбили Хельги и признали в нем предводителя. А те немногие, которые случаются в командах и слишком себе на уме, также прониклись уважением к Хельги после того, как он у них на глазах пробежался по веслам за бортом корабля в то время, как люди гребли. Никому из дружинников такое было не под силу – не удержали бы равновесия.