– И как тебя обратно вернули, чудо мое?
– Как-как… Нашлись добрые люди. Обучили. Мамаша натерла жиром пяточки у подкидыша, поднесла их так близко к огню, что он заорал благим матом. Карлики этот вопль услышали. Ну и, как говорится, своя-то рубашка, своя-то кровиночка… Короче, прибежали и выменяли обратно… Как-то так, говорят, было. Сам-то я не очень хорошо помню.
К сказанному Петрович что-то прибавил на своем угорском наречии.
– Будь ласка, переведи, – попросил его Александр.
– Что перевести?
– То, что сейчас сказал на своем лягушачьем.
– Я, Сань, как бы молчал. Это тебе показалось, – удивленно ответил Драйвер, моргая зелеными глазищами.
И снова заговорил на карельском. Но Трулль теперь смотрел на него и видел, что губы его не двигаются.
А следом за этим кто-то на чужом, непонятном языке стал отвечать Петровичу как бы с порога прихожей. Но когда Александр посмотрел в ту сторону, то никого не увидел.
«Чертовщина какая-то! – подумал Трулль. – Я явно перестарался с зарядкой».
– Давай, Саша, принимай душ, переодевайся, – велел Петрович. – А я буду накрывать на стол. А то Профессор придет завтракать, и всем нам опять достанется!
«Размечтался! Профессор к нему завтракать придет!» – подумал Трулль.
– Сегодня четверг. Утренняя уже ушла. А следующая только к вечеру. Не вопрос, – сообщил Драйвер, будто прочел Сашины мысли.
Телеведущий покачал головой и пошел приводить себя в порядок.
Когда Александр вышел к завтраку, Профессор сидел за столом. Перед ним стояла яичница-глазунья. Он на нее тупо смотрел (именно каким-то тупым взглядом) и отправлял в рот маленькие кусочки хлеба, которые отламывал от большого ломтя.
Митя ел манную кашу, роняя сгустки на стол и один раз – себе на рубашку.
Труллю Петрович подал овсянку. Александр сел рядом с Митей.
Помолчали.
Первым нарушил молчание Драйвер. Подкравшись сзади к Сенявину, он игриво спросил:
– А не прикажете ли водочки подать? Всего одну рюмочку. Холодненькую. Запотевшую!
Профессор, совсем теперь не похожий на Тургенева, не оборачиваясь, сделал лицо, похожее на… «Такое лицо я видел, кажется, у Брейгеля Старшего», – вспомнилось вдруг Труллю.
– Понял-понял. Сегодня постимся. Понял-понял, – затараторил Драйвер.
Сенявин ему не ответил.
А Митя обернулся к Александру и сообщил:
– Вы мне сегодня приснились. Мы с вами восходили на какую-то большую и очень высокую гору… Я сначала вас не узнал. Но потом понял, что это точно вы.