15.03.2000.
Вчера на нашу улицу приехали новенькие. Смуглый высокий незнакомец с голубыми глазами и маленькая сбитая девушка. По первому впечатлению им было немногим более 30. Они поселились практически напротив, оттого что происходит у них в доме могли наблюдать все окружающие. Тюль они почему-то предпочли не вешать. Чуть позже они столкнулись со мной на рынке и со словами: «о, ты тот соседский мальчик» представились. Их звали Елена и Эразм. Почему-то сразу вспомнился Эразм Роттердамский. Кстати, он и выглядел вблизи, как средневековый монах бенедиктинец-начинающаяся было лысина аккуратно зачесывалась, на шее у него висел крест, а-ля мощевик. И вообще впечатление он оставлял не очень-то приятное. Елена, которая оказывается приходилась Эразму сестрой, а не женой, была подстать своему братцу. Маленькая, сбитая, с бегающими крысиными глазками. Одевалась она, как заправская баба-брюки, размера на два меньше её бёдер, обтягивали их настолько, что казалось вот- вот с треском разорвутся. Словом, парочка хоть куда. Надо бы последить за ними.
19.03.2000.
Если чего-то очень сильно желать, то это обязательно сбудется, подумал я и решил понаблюдать за новоявленными соседями. Несколько дней не происходило, ровным счётом, ничего интересного, но вечером третьего дня в их доме что-то произошло. Я выслушивал тирады тётушки, когда в их доме кто-то громко вскрикнул. День в Андерлехте был жаркий, оттого все окна были открыты. Улица у нас не широкая, потому услышать громкие звуки, не составляло труда. Я стрелой бросился на верхний этаж, откуда в одно мгновение, очутился на чердаке. Обзор был прекрасный. Я достал бинокль (покойный дед подарил мне его ещё лет 10 назад, но я никогда не интересовался им. К счастью, он был исправен). Спасибо, дед, прошептал я, и устроившись поудобнее, начал наблюдение. До сих пор не могу понять почему эти двое не занавесили окна. Хоть Андерлехт городок и приветливый, но личную жизнь здесь очень уважают. Заборов у нас нет, зато есть бесконечные вереницы глаз соседей, медленно проносящихся вдоль фасада твоего дома. Поэтому первым делом, по приезде, все занавешивают окна. Ну или, если ты не занавешиваешь их сам, то вскоре появятся добрые соседи, которые настойчиво попросят сделать это. Некоторые даже предлагают свои шторы, лишь бы не видеть, творящегося в доме. Народ у нас, конечно, любопытный, но после последнего события, местные с опаской смотрят в чужие окна. Полгода назад к нам на улицу приехала странная компания–мужчина, мужчина и маленькая такса. К несчастью, они забыли (так-то и забыли?) занавесить окна, оттого при воспоминании этой истории, у нас встают волосы на голове. Городок у нас, конечно, либеральный, но вот улица, составленная в основном из старшего поколения, к тому же, консервативных католиков, явно не приняла нововведений соседей в конце улицы. Ну так вот. Эразм и Елена, видимо, никогда не слышали про занавески, и я, мысленно поблагодарив их за это, с удовольствием посмотрел в бинокль. Соседи что – то упаковывали. Кажется, это было очень тяжёлой вещью, иначе отчего так вздулась вена на виске у Эразма? Было заметно, что соседи очень нервничают, потому как они постоянно шикали друг на друга и заговорчески оглядывались. Наконец, они вынесли на задний двор большой черный пакет, скрученный, так, будто в нём лежит что-то напоминающее человеческое тело. Моё сердце бешено заколотилось, когда они ушли, потому что пакет вдруг задрожал. Я подумал, было, что это обман зрения и настойчиво протёр глаза кулаком. Снова посмотрев на пакет, я понял, что не ошибся. Что –то живое было в этом пакете. И оно медленно и мучительно умирало. И тут, наверное, впервые в моей жизни, я задался вопросом – как поступить. Следовать ли зову разума и оставаться наблюдателем или последовать зову сердца и отправиться на помощь, нарушив тем самым кучу правил, которые я сам для себя и написал. К моему счастью, выбор решился сам собой и появившиеся на крыльце дома Эразм и Елена, уже куда – то волокли мешок. Я опустил бинокль и закрыл глаза.