В лагере меня встретили расспросами о том, что происходит в России, особенно офицеры. В солдатской половине мне было задано несколько вопросов, почему у них не применяются новые правила Керенского об образовании всюду комитетов. По этому поводу, однако, главные разговоры были и у меня, и у Потоцкого позднее, когда солдаты стали обвинять русского коменданта лагеря ротмистра Гмелина в том, что он скрывает от них выгодные для них новые приказы. После долгих неоднократных разговоров с нами солдаты успокоились, узнав от меня, что датское военное начальство категорически отказывается разрешить применять в Хорсереде наши новые порядки. К сожалению, Гмелин проявил отсутствие столь необходимой во время разговоров с массами в революционное время гибкости, что продлило это брожение на значительно более долгое время, чем это было неизбежно. Бывший лицеист и Варшавский улан он служил в земстве Юго-Западного края, во время войны состоял в штабе 8-й армии, кажется, по цензуре. У меня с ним отношения установились с самого начала холодные, хотя я себя в этом повинным не считаю. У Гмелина не хватало такта для такого поста, – хотя и небольшого, но требовавшего уменья лавировать между различными часто противоположными течениями и элементами.
Если на создании в лагере комитетов настаивало небольшое меньшинство солдат, то масса их была недовольна, главным образом, качеством пищи и тем, что их не выпускали за проволочную изгородь, что было разрешено офицерам. Нужно сказать, что эта проволока вызывала у приехавших из плена прямо психическую болезнь – не только у солдат, но и у офицеров. Все негодовали, что она существует и здесь, и не могли спокойно о ней говорить. Что касается до пищи, то она была типично датской, достаточно сытной, но безвкусной, со сладкими супами и другими непривычными русскому вкусу сочетаниями. Солдаты настаивали на изменении меню и на том, чтобы им давали щи, борщ и кашу. По поводу этих жалоб мне пришлось иметь потом разговоры с Потоцким и, главное, с Датским комитетом по лагерям и его председателем адмиралом Захарие. Кроме тиходумства сего последнего, быстрому разрешению вопросов препятствовало то, что всякие изменения в Хорсередских порядках должны были влечь такие же изменения и в лагере, где содержались немцы и, следовательно, датчане должны были сперва столковаться и с ними.