Я задохнулась, отшатнувшись назад, словно это могло помочь отстраниться от своих мыслей.
В глазах Филиппа что-то сверкнуло. Он крепко сжал руки с зажатыми в них поводьями и поздоровался с Маркусом. Тот не откликнулся: не успел. Герцог вдруг утратил интерес к лошадям, и с силой втянув в себя воздух, попытался сунуть нос между моих ног.
Я оттолкнула его, покраснела, как помидор. Себастьян рассмеялся, Фил выругался: его конь опять тряхнул головой и яростно крутанулся на месте. Я отскочила и вовремя: конец хвоста довольно сильно хлестнул меня по плечу.
Граф рассмеялся и похлопал Цезаря по шее.
– Ты еще ездишь верхом, Верена?
– Нет, – ответила я.
– Если ты не начнешь, ты окончательно потеряешь навык, – сообщил он непререкаемым тоном.
Словно речь шла о чем-то важном, вроде умения пользоваться приборами.
– Это последние навыки, что мне реально нужны, – ответила я, жалея, что не взяла с собой пару вазочек.
Филипп не в силах надолго усмирить своего коня, рывком поставив его на дыбы и несколько долгих секунд удерживал почти вертикально. Потом ослабил поводья и лошадиные копыта глухо ударились об утоптанную землю.
Конь успокоился.
Как-то разом осел, затих. Так успокаивается женщина, получив по лицу.
– Знакомый запах, – сплюнул Филипп, – что это? Персики и алоэ?..
Я покраснела. Детство закончилось: я пахла уже не так. Герцог опять попытался ткнуться носом мне между ног. Жеребец снова стал крутиться.
– Да успокой ты его уже, – прикрикнул отец. – Что за наказание? Ни одного мужчины в семье!
Филипп спрыгнул на землю.
Тут же, не оборачиваясь, кулаком саданул в голову коня, который попытался укусить его за плечо. Тот отступил, прижав уши. Убедившись, что оборзевшая скотина не попытается вновь, Филипп подобрал поводья и шагнул ко мне. Он пах знакомо, и в то же время, иначе. К знакомым запахам примешивался запах кожаной сбруи, лошадиного пота и средства от комаров.
Облокотившись локтем на луку седла, граф рассмеялся и наклонился, что-то прошептав Маркусу. Затем обернулся к нам…
Лошади с ослабленными подпругами остались у коновязи, возле пруда. Плакучие ивы гладили воду листьями. Ощущение, что мы все провалились в прошлое, с каждым шагом усиливалось. Я даже оглянулась, чтоб убедиться, что за мною не волочится шлейф.
Маркус и Себастьян, уже сидевшие за столом, наблюдали за ними с веранды. Официантки в традиционных для таких мест народных костюмах, радостно флиртовали с графом. Что и говорить, –