Андрусь был высоким, тощим и неуклюжим, с овальной, коротко остриженной головой, которая больше походила на камень-голыш, обкатанный водой Северного моря. Он был из тех парней, которых бы исправила военная выправка. Но вместо этого он оканчивал смешанную гимназию имени Траугутта. Ту самую, где предстояло учиться Целестине. И был очень озабочен политикой.
Он так и не решил, чем заниматься после гимназии. Целыми днями сидел в своей комнате на втором этаже, прикуривал папиросы от зелёной лампы и рассчитывал по атласу возможные военные блоки.
За ужином разговор начинался с городских новостей. Но бабушка Анна Констанция знала, к чему идёт, и вовремя умолкала, чтобы молча жевать, слушать и наблюдать, как Андрусь доходит до белого каления.
Целестина так и не поняла, как она к этому относится.
Андрусь не понимал, как можно идти на службу. Или в училище. Или поехать куда-то, поступить в университет. Или пойти в армию. Или жениться. Или что угодно ещё. Неужели неясно? Когда сейчас в мире такое творится… Неужели хоть что-то имеет значение? Ведь в любой момент может начаться война, а то что похуже.
– Пан Андрусь – военнообязанный, – произносила в ответ старая генеральша, – и достаточно здоров, чтобы служить и погибнуть.
– Я знаю.
– А я – напомнила.
– Каждый из нас что-то должен делать в это время.
– Как сказал поэт, такие дети, как наш Андрусь, – тягота, а не награда, – отвечала Анна Констанция. И продолжала жевать.
Андрусь так и сидел над нетронутой тарелкой, сжимая ложку, словно это была рукоять сабли. Да только рубить было некого.
– Как пани думает, – вдруг спрашивал он, – мы сможем заключить союз с Германией и ударить по русским?
– А кто там сейчас канцлер? – бабушка щурилась. – Помню, он чернявый такой, а фамилия нелепая, всё время забываю.
– Гитлер! – с готовностью подсказал Андрусь.
Бабушка брезгливо поморщилась.
– Ну и фамилия… Еврей, что ли?
– Нет. Из австрийцев. Радикальный националист, считает нашего маршала Пилсудского своим учителем.
– Таких радикалов сейчас, – ответила генеральша, – как говна за баней.
С Целестиной у Андруся тоже были проблемы. Не то чтобы он ревновал её к вниманию старой генеральши. Пани Анна Констанция жила своей жизнью, и добиваться её внимания было бесполезно. Просто теперь у него было с кем спорить, кого травить, с кем бороться, кого защищать, когда она этого совсем не просит.