Болело все: ноги, руки, плечи, живот, голова. Вазилис, не вставая, кинул взгляд на небо. Никто не спешил ему на помощь, впрочем, чего он ждал? Что за сбитым Кириосом Земли ринется толпа телохранителей? Может, и ринулась бы, если бы была… хоть какая-то толпа, хоть пара свободных бойцов… Но их армия разбита, а громкий титул Вазилиса, в переводе – «Ведущий», или «Идущий впереди» – теперь не более, чем бесполезное сотрясание воздуха. Слишком поздно человечество сумело объединиться. Нет больше Земли, и некого вести вперед. Хороший боец в экзокостюме был нужен больше, чем лидер человечества.
Вазилис нашел в себе силы осмотреться. Было ведь интересно, куда его занесло, и где он встретит свой конец. Какие-то старые развалины, культовое сооружение одной из многочисленных земных религий. Вазилис с трудом поднялся, стал на колени. Не потому, что он был слишком религиозным, просто коленное сочленение костюма заклинило, и он не мог выпрямить ногу. Вазилис посмотрел в глаза культовому божеству. Он не был большим знатоком теологии и даже не знал, что это за бог. Когда идет война за выживание человечества, резко становиться не до бесполезных верований.
– Я в тебя никогда не верил, – вслух обратился Вазилис к идолу, сам не понимая внезапного порыва, – Но кажется, ты последний, кого я увижу в жизни… ирония, да? Тебе должно быть стыдно. В тебя верили как в защитника людей, ты ведь должен был оберегать свое творение. Как же ты такое допустил? – Вазилис указал рукой на громаду флагмана пришельцев, что почти достиг последнего непокорного города землян, – А мне не стыдно. Я простой человек, я повел людей в бой и проиграл. Но я хотя бы попытался, я сделал все, что мог… мне не стыдно, я не жалею.
Пару минут Вазилис молчал, уставившись в одну ему видимую точку. Он вспоминал обо всех, кого потерял. О родителях, накрытых орбитальной бомбардировкой вместе с еще десятью миллионами людей. О жене, захваченной пришельцами еще в самом начале войны, о чьей судьбе он мог только гадать. О семнадцатилетнем сыне, оставшимся в городе… последнем городе людей… обреченном на гибель. Вазилис снова взглянул на идола. В глазах Кириоса Земли отражалась боль всего человечества. Он заговорил совсем другим голосом. Не потому, что во что-то уверовал, просто ему нечего было больше делать.