У девушки был ровный мелодичный голос, а в янтарного цвета глазах играли задорные огоньки. Приятные черты ее лица располагали к себе. Рыжие вьющиеся волосы чуть ниже плеч, овальное лицо, пухлые губы и вздернутые вверх брови создавали сходство с образом лисы. На ней была форменная рубашка с галстуком, юбка-карандаш и капроновые колготки, сквозь которые на голени правой ноги просвечивала татуировка в виде небольшого дракона. Три звезды на погонах рубашки говорили о том, что она старший лейтенант, а значит, в следствии работает уже не первый год.
Ее свойское отношение к незнакомому человеку подкупило меня, и я приняла приглашение. Заперев кабинет на ключ, последовала за ней. Идти пришлось недалеко, кабинет располагался через один от того, что выделили мне. Когда мы вошли, в помещении уже стоял ароматный запах кофе. Ее рабочее место значительно меньше моего, но количество папок было раз в тридцать больше. Ими был завален сверху сейф, подоконник и даже на полу стояли коробки с многотомниками.
– Давай рассказывай! – усадила она меня на стул рядом, и передала чашку из которой струйкой вился вверх пар. – Как тебя к нам занесло?
Я поведала ей банальную историю об учебе в институте и распределении по целевому направлению в этот маленький РОВД, который находился довольно далеко от моего дома. Нашу беседу прервал телефонный звонок, раздающийся в соседнем кабинете.
– Черт, да это же в моем! – вскочила я, спешно поставив кружку на стол сорвалась с места.
– Следствие, Жукова слушает! – Выпалила я в трубку.
– Привет, ну как первый день на работе? – раздался теплый знакомый женский голос.
– Мам, все хорошо, – выдохнула я.
– Кабинет дали? Уже вся в делах? Во сколько тебя сегодня ждать обедать? – не унималась любопытная женщина.
– Да, кабинет дали. Да, мам, уже работаю. Когда приеду – не знаю. Почему ты звонишь на рабочий, а не на сотовый?! На обед приехать я точно не успею…
Разговор прервал парень, появившийся в дверях кабинета. Среднего роста, брюнет с яркими темными глазами и взъерошенными волосами. Несколько маленьких родинок на лице не портили его облик, как и слегка оттопыренные уши, а лишь прибавляли лицу какую-то детскую непосредственность. Взбалмошный вид юноши дополняли футболка с яркими пальмами, джинсы с потертостями и белые кроссовки. Выглядел он так, словно зашел спросить: «Где здесь можно выпить кофе?» На вид мой ровесник. Лет двадцать, двадцать пять – не больше.