– Лучшего предложения я бы не смог найти.
– А вот дизайн комнат… Тут ничего оригинального мне в голову не приходит. Кровать и шкаф. Вот то, что вместится в комнату. Большую часть занимает санузел. Но, думаю, лучше личный санузел, чем общий, правда? Телевизор не предусмотрен. Только радиоприемник. Пусть проповеди слушают. А в баре-ресторане тихо пускать классическую музыку. Лучше Баха. Органные фуги. Пусть размышляют о жизни. И еще один штрих. Ну, кроме пола из ламината и стен, выкрашенных в пастельные тона. Иконы. Разные. В каждом номере – своя икона. И нарисуешь их ты.
– Плакать после слова «лопата»?
– Можешь не плакать от восхищения, а просто возвести меня в ранг святых.
– Лиза… Как хорошо, что я снова нашел тебя, Лиза… Только сейчас я понял, как мне тебя не хватало эти пять лет, и… Нет, хватит. Просто спасибо.
Он порывисто обнял меня, крепко прижал к себе, и уткнулся носом в мои волосы. Я слышала стук его сердца. Я ужасно хотела плакать. Он почувствовал, как подергиваются мои плечи, и начал гладить меня по плечам и забормотал тихо, в волосы:
– Ну-ну, все хорошо, все хорошо, девочка моя… девочка моя…
И вот тут я расплакалась… Марсель снова стал мне родным, нужным, необходимым, воздухом, которого мне не хватало, но как он так мог… как он так может… Хотелось попросить его забрать меня отсюда, из этого дома-ресторана-отеля, от Виктора, от всей моей жизни, но… но я понимала, что это – лишь порыв… иначе бы Марсель не бросал меня… или бы искал меня…. И не делал вид, что все в прошлом, которое его теперь мало чем интересует…
Мало по малу, я успокоилась. Немного повсхлипывала, уткнувшись в плечо Марселя… Он теперь не пах своей любимой туалетной водой, но мне нравился его запах и без этой его воды. Я знала его запах. Я любила его запах. Он был родным… Но Марсель уже не утыкался носом в мои волосы. Он просто утешал меня от слез. И я поняла, – он снова стал тем Марселем, чужим мне. Я перестала всхлипывать, быстро вытерла слезы, отстранилась от него и глухо спросила:
– Ты не расскажешь, что с тобой случилось? Почему все это? Зачем?
– Нет. Не расскажу. Не буду. Не хочу. Оставим прошлое в прошлом. Теперь я – католический священник. Нравится тебе это или нет. Веришь ты в это или нет.
– И не важно, веришь ли ты в это сам?
– Ох, Лиза… Этот твой язык…