– А вы делаете на этом деньги.
– А в этом есть стыдное? Католики все равно будут селиться в гостиницах.
– Только в этот раз их деньги будут идти в ваш карман, святой отец.
– Это будут пожертвования на католический храм. Это нужно будет обязательно указать…
– Тогда зачем вам это, если ваши деньги не окупятся?
– Окупится моя душа.
– Так вы индульгенцию себе выкупаете?
– Да. Наверное. Как-то так.
Марсель сказал это осторожно, и я ему поверила. Невозможно было в это не поверить. Еще стало его невыразимо жаль. Что с ним случилось за эти пять лет, чтобы ему, атеисту, понадобилась католическая индульгенция?
– Так что, Лиза? – так же тихо спросил Виктор.
– Ты ведь уже согласился? – пожала я плечами.
– Отец Мартин предоставил мне бизнес-план. Да, я с ним согласен.
– А мое мнение тогда для чего было нужно?
– Ты моя жена. Это наш бизнес. Если ты все еще категорически против, я буду на твоей стороне. Но мне кажется, нужно согласиться. К тому же, мы ничего не теряем. Мы в любой момент можем католическую гостиницу превратить в обычную гостиницу. Вот для этого ты, в принципе, и нужна. Чтобы так сделать католическую гостиницу, которую при случае можно будет легко переделать в гостиницу обычную. Ты же дизайнер.
– Хочешь, чтобы я соорудила гостиницу – трансформер?
– Да. Хочу. Хочу попробовать. Я так хочу, – пробубнил Виктор.
Какой же он ребенок еще… Как и почти все мужчины… даже Марсель… Он был очень привязан к своей матери. Как она сейчас, интересно? Не ее ли это влияние?..
– Хорошо. Я даю согласие. Мне это интересно. Я попробую.
– Вот и отлично, – выдохнул Виктор.
И мы приступили к мясу по-французки. Минут через пять Виктор сказал:
– Я отдаю этот проект в твое личное пользование, Лиза. Мне некогда. Я уже тороплюсь. Еще минуты три, не больше. Я тебе полностью доверяю, Лиз.
– Да, знаю, – кивнула я.
– Ну, что? Поднимем бокалы за этот проект? – спросил мой муж.
– Да, – поднял чашку с кофе Марсель.
Что мне еще оставалось, как поднять бокал с глинтвейном? Мы чокнулись, отпили по паре глотков, а Виктор выпил коньяк залпом, поморщился, встал, пожал руку Марселю, поцеловал меня в щеку, и заторопился на выход. За эти пять минут он съел мясо. Его тарелка сияла чистотой. Мы же с Марселем съели только половину. И еще осталось, что выпить. Поэтому, когда Виктор ушел, мы молча все доели и допили, а потом я закурила.