О, ты прекрасна, ты река,
мягка, мокра,
упругий зад несут осанистые шпильки,
кулон на шее, губы пылки,
в ладони правой – пенис,
в левой – пенис,
надуты вены.
Проникновение двойное
в твои отверстия, дитя,
ни нечто вон – ничто иное
как завершенность бытия.
Попытка скрыть пустотность тела
в уроборической тоске.
Улов твой в сетчатом чулке
заметно скромен. Солнце село.
И не имеющих начала
концов, что чресла сладко жгут,
но сколько б раз ты не кончала —
ты просто труп. Ты просто тут.
Ты просто тут, прости, ты тут
(друзья уже созвучье оценили,
они с тобою тоже спали-пили,
пока их не уродовал уют).
Да это мысли вслух. Опух?
Тебе виднее,
но не кричи, гнев так коверкает черты,
пускай в дерьме, пускай теперь на дне я,
брань заполняет вонью наши рты.
И сразу виден выход сообразный
твоей природе вытертых колен —
никчемный вздор, болтливость эту праздную,
закроет, вероятно, третий член.