Было ясно, что черный микроавтобус припарковался у ресторанчика неспроста. Скорее всего, данные беглеца передали в розыск, и отследили через камеры наблюдения. А что дальше? Дальше его попытаются задержать. Но Кроссман готов был на многое, только бы не возвращаться в тесную палату в роли лабораторной крысы. С одной стороны, он ничего не помнил, но с другой в нем накрепко засело ощущение ужаса и унижения, связанного с пребыванием в плену. Оно исходило не из памяти, а от темной сущности, угнездившейся внутри. Но Кроссману приходилось принимать ее состояния, как собственные. Слишком уж крепко они срослись, и продолжали сливаться.
Пока Кроссман размышлял, как поступить, из автобуса за ресторанчиком наблюдал Виктор Плант, которого начальник службы безопасности назначил руководить операцией по захвату беглеца.
– Шеф, здание полностью блокировано, – услышал он в наушнике гарнитуры доклад одного из оперативников.
– Никаких активных действий не предпринимать! – велел Плант. – Одному снайперу занять позицию так, чтобы простреливалась улица у главного входа, другой пусть блокирует, на всякий случай, технический выход, откуда объедки вывозят.
– У нас внутри пятеро оперативников в штатском! – сообщили в эфире. – Мы можем без шуму и пыли ткнуть клиента шокером, а потом вы загоните внутрь группу захвата под видом «скорой». Комар носа не подточит!
Плант задумался.
– Нет, – все же ответил он. – Долго клиент там не просидит. Нажрется, и выйдет. А тогда уже отработает снайпер.
– Какой смысл его убивать, если можно взять тепленьким? – удивленно спросил в эфире командир группы захвата.
– Потому что приказы не обсуждают! – волевым тоном отрезал Плант.
Между тем сущность, слившаяся с Кроссманом, раскинула невидимые никому щупальца во все стороны и собирала, впитывала и анализировала получаемую информацию. Она не понимала ни одного из человеческих языков, она оперировала лишь действиями и намерениями, собирая их в понятную ей картину. Для нее не было разницы между произнесенной фразой, жестом, записью в журнале, или радиоволной. Для нее это все было просто информацией. Чьими-то побуждениями к тем или иным действиям. И когда в окружающем пространстве мелькнула идея пули с сердечником из реликта, тварь завибрировала от беспокойства. Она прекрасно понимала, что такое реликт, и как он способен воздействовать на нее. Реликт был единственный фактором, который способен остановить ее, ограничить, или даже убить. Что угодно она могла допустить, только не контакт с реликтом.