Кроссман не ожидал ни такого поворота темы, ни такой откровенности. Хотя это не совсем даже откровенность была, скорее, пугающая непосредственность, свойственная детям, но никак не взрослым.
– Нет, что вы! – поспешил оправдаться Кроссман. – Я действительно искал место перекусить.
– Не бойтесь, – произнесла женщина, не переставая улыбаться.
– Чего мне бояться? – Кроссман сконфуженно пожал плечами.
– Ну, вы же приезжий, не знаете наших законов. А нам объясняли, что приезжие мужчины стараются найти повод заговорить с женщиной, если хотят осуществить с ней половой акт.
Слова «осуществить» и «половой акт» из уст милой доброжелательной женщины прозвучали так странно, что окончательно выбили Кроссмана из колеи. Что угодно он ожидал услышать, заводя разговор с миловидной незнакомкой, но не такое. Причем, разговор на столь интимную тему не вызвал и намека на румянец на щеках женщины. Тема еды явно вызвала у нее большее смущение, чем обсуждение возможности осуществить половой акт между незнакомыми мужчиной и женщиной.
– Вы не бойтесь, – ободрила она его, сохранив на лице улыбку. – У нас это вовсе не обязательно,
– Не обязательно что? – вырвалось у Кроссмана.
– Заговаривать и искать повод. По законам города священной обязанностью любой женщины является совершение полового акта с тем мужчиной, который захочет с ней этого.
– А если мужчина не нравится? – уточнил Кроссман.
Он уже понял, что конфликтом и не пахнет, а потому в нем взыграло чисто научное любопытство.
– Ну, при чем тут нравится или не нравится? – удивилась женщина. – Это закон! Закон целесообразности. Это у вас, в Европе и Америке женские половые органы считаются каким-то сокровенным местом, для доступа к которому необходимо либо совершение социальных ритуалов, либо плата деньгами, статусом и прочим. Это ведь глупо, не находите?
– Нахожу рациональность в ваших словах, – усмехнулся Кроссман. – Европейцы действительно сгущают краски и делают табу на пустом месте.
– Вот именно. Но на самом деле половая физиология ничем не отличается от любой другой, а потому табуизировать ее глупо. Почему вы в присутствии других людей можете почесаться или откусить кусок пирога, но не можете помастурбировать или заняться сексом? Что мешает? Ваше собственное стеснение, или социальное табу? Ведь и почесаться, и откусить пирог – тоже физиологический акт.