Я опустила взгляд на свои руки, они белыми приведениями светились в темноте и слегка подрагивали, меня бил озноб. В нос ударил запах крови, а из глаз хлынули реки слёз. В тот момент я вспомнила, что произошло. Бабуля.… Перед взором стояли мёртвые, стеклянные глаза, заляпанные кровью. Что мог ребёнок в этой ситуации?
Что я могла сделать тогда? Рыдания не прекращались ни на минуту. За окном шёл дождь, словно оплакивая со мной Бабулю.
– Но-но, малышка, – Послышался голос со стороны, и мои плечи обняла крепкая рука. Подняв глаза, поняла, что уже давно не ночь, это раз, два – в комнате я не одна. Мужчина с лёгкой проседью сидел рядом и пытался меня успокоить. Он ни о чём не спрашивал, но мне это было и не нужно, слова сами собой полились из меня потоком. Больше не помню ничего.
– Покушай, – Просил мужчина в синей мантии, протягивая тарелку бульона и небольшой кусочек хлеба. Но я не хотела есть, вообще ничего не хотелось. Не знаю, сколько дней так продлилось, в глазах всё чаще темнело, и моё сознание проваливалось в спасительную темноту.
Однажды меня разбудили активные толчки в плечо и всхлипы:
– Сирин! Открой глаза, прошу тебя! – это была Кони. Я смотрела на неё и не узнавала, она была будто бы из другой жизни, где бабуля была жива. А девочка продолжала трясти меня и плакать вместе со мной. – Это и вправду ты! Я так переживала, когда узнала, что тебя ещё нет! Но мастер Гриндо сообщил, что нашёл какую-то дикую девчушку перед башней, всю в крови и грязи. Представь, как я удивилась, увидев тебя здесь в таком состоянии!
Девочка прижалась ко мне всем телом, точно пытаясь согреть своим теплом. Наверно, я потихонечку начала оттаивать, потому как мой живот издал победоносный Бррр, скрутив болью желудок. Словно по волшебству появился тот мужчина в синей мантии и начал кормить меня тёплым бульоном с ложки. Наверно, чтобы не передумала.
Через несколько дней под присмотром Кони и мастера Гриндо я смогла самостоятельно подняться и немного пройтись по коридорам башни. Она была огромной, а по этажам носилось огромное количество ребят в разноцветных мантиях. Я ещё мысленно возвращалась к разговору с бабулей, как бы рассказывая ей всё. Трудно было принять то, что произошло, что её больше нет, что она не расскажет мне истории на ночь, не подбодрит и не посмеётся над моими шалостями.