– Да теперь ещё и немой! – закричал в ужасе Ступин, хотя и беззвучно.
Делать нечего. Пошёл на завод. Идёт, а идти по улице невозможно. Залает где-нибудь собака – у Ступина в глазах темнеет, и читает он перед глазами: «Гав-гав! – пролаяла где-то собака». Скажет что-нибудь прохожий – Ступин читает: «Прохожий что-то сказал, но Ступин не расслышал». Ступина и злоба, и ужас одновременно берут. Дошёл кое-как до завода. Заходит в каморку, а там сидят инженер со слесарем: глаза круглые, сами перепуганные, даже чай ещё не заварили.
Кое-как смогли объясниться друг с другом. Инженер со слесарем, как оказалось, пали жертвой тех же галлюцинаций, что и Ступин: тоже слышат рояли со скрипками; тоже онемели, звука не могут издать; тоже видят перед глазами надписи. Что хуже всего было для всех троих – так это надписи. Ну ведь просто невозможно разговаривать: один что-нибудь скажет, – у обоих темнеет в глазах, оба читают только что произнесённую фразу и ждут потом, когда она исчезнет. Она ведь вдобавок не исчезает сразу, а ещё висит какое-то время! Ну, это когда собеседников только двое, это ещё ладно, это полбеды. А когда их больше двух или кто-то болтает без умолку – это просто караул! Тогда и вовсе беспросветно в глазах темнеет; тогда только и делаешь, что надписи читаешь. Кое-как решили говорить строго по одному.
– Ну вот, – говорит инженер, – пожалуйста. Приплыли. Вот вам и немое кино.
– Видал я по молодости чертей несколько раз, не буду скрывать, – говорит опытный слесарь. – Но тогда хотя бы у чертей причина была: пил иногда как не в себя. А сейчас – что за хреновина? Не пью, а мерещится такое, что и на голову не натянешь.
– Это уже какой-то групповой психоз получается, – говорит Ступин. – Или групповой гипноз. Надеюсь, что последнее.
– Ну не знаю, – говорит инженер. – Ситуация, прямо скажем, бредовая. Может, и объяснение у неё должно быть каким-то бредовым. А гипноз кажется чем-то слишком разумным.
Дверь в каморку открылась. Все трое замолчали. Пришёл Семёнов. Начал что-то им рассказывать, а они ничего, кроме роялей и скрипок, не слышат. Семёнов рот открывает, а они только надписи с его словами читают и молчат. Рассказал он им что-то, поинтересовался их зрением, сказал, что они сидят, как будто пришибленные, и ушёл.
– Предлагаю сегодня не высовываться, – говорит инженер. – Сидим здесь и молчим. Посмотрим, что завтра будет.