Кроме всего прочего, полковник нашел еще одну зацепку для проверки двух начальников служб. Как правило, в колонии кроме работающих осужденных и отлынивающих от производства блатных, существовала еще одна «власть» – актив. Приспособившиеся жить под крылышком начальства, заключенные не гнушались ни чем, лишь бы администрация не тревожила их и не мешала заниматься делами, приносящими проворовавшимся офицерам хорошую прибыль. По определению заключенных эти приспособленцы считались «красной мастью», а так называемые «черные» противодействовали администрации колонии. Заключенные, наблюдая за беспределом со стороны актива, ничего не могли поделать, так как за малейшее проявление недовольства начинался жесткий прессинг, начиная с водворения в изолятор и заканчивая осуждением некоторых лиц на тюремный режим.
После провозглашения в колонии «демократии», Портников почувствовал, что подбирается к законспирированной группе, и офицеры, недавно правящие колонией втайне от начальника, заволновались.
Потому и не хватало Портникову времени для решения всех проблем, и задерживался он в последнее время исключительно для раскручивания преступлений двух офицеров. Он все-таки получил от агента дополнительные сведения и докопался до истины: в колонию прибывал осужденный за преступление экономического характера. Начальник оперчасти, ознакомившись с его личным делом, сразу же проводил с ним «доверительную» беседу, а затем направлял выше по инстанции к начальнику РиОР. Бубенцов без обиняков предлагал осужденному сделку, его родственники должны передать майору крупную сумму, а осужденный за это будет иметь стопроцентные льготы в виде постоянных поощрений, заработанных хорошим поведением и добросовестным трудом. Затем его устроят на «теплое место», либо завхозом в отряд, или главным дневальным, а то и диспетчером в производственный отдел. Если осужденный выдержал испытательный срок и показал себя «дисциплинированным», сумма возрастала и его в строжайшей секретности отправляли на свободу «досиживать срок». В колонии за место него оставалась «мертвая душа», под определенной фамилией и номером в личном деле. Каждый день пребывания такого заключенного на воле, оплачивался до тех пор, пока не заканчивался срок. Ну, а дальше, находились новые осужденные.