В такой толпе ему ловить нечего. Маэль снял с предохранителя кольт и бесшумно проскользнул в ближайшую к нему дверь, которая вела в туалет, как оказалось, женский. Актеры были так заняты собой, что никто не заметил высокого парня в черном.
Он очутился в небольшом, отделанном белой плиткой помещении. Бледный свет лампочки, немного заляпанное зеркало над раковинами и четыре кабинки. Маэль зашел в одну из них, прикрыл дверцу, потом облокотился на нее спиной и вздохнул. Этот вечер его утомил. Он представил, как придет домой, примет душ, приготовит ужин, а потом сядет на балконе своего пентхауса с бокалом вина и будет смотреть на Марсель. Этот большой, неугомонный и красивый город нравился Сантане только ночью, когда гул его немного утихал и загорались неоновые огни на высоких зданиях. Во Франции, конечно же, было здорово, но порой он скучал по куда более душевной Испании, в которой родился и прожил много лет.
Его размышления прервал стук двери и шаги. Маэль оживился, поняв, что кто-то зашел в уборную. Он крепче сжал оружие, готовый выйти и сделать то, что задумал. В щель между дверцей и стеной было видно, как к зеркалу подошла девушка в лиловом балетном платье.
– Убогий театр, убогая труппа! – фыркнула она, открывая кран. – Можно подумать, я должна всю жизнь быть просто солисткой.
«Говорит сама с собой, явно двинутая», – подумал Маэль и на секунду даже засомневался, надо ли трогать эту девицу.
– Ненавижу! Я им всем шеи переломаю! Посмеюсь в лицо, когда стану примой в «Виллисах»… И еще дерьмо какое-то в театре творится прямо во время премьеры! Вот убожество…
Девушка не успела договорить. Дверь туалетной кабинки медленно открылась, и оттуда вышел высокий мужчина в черной одежде и в маске. В руке у него был пистолет. Парень целился прямо в нее, не сводя пристального взгляда серых глаз.
– Малыш, у тебя проблемы посерьезнее. Двинешься – и останешься без головы. Кто твоим коллегам тогда шеи ломать будет?
Он рассмеялся, а девушку захлестнула волна панического ужаса.
Глава 1. У судьбы искрометный юмор
Аллонже [2], потом па-де-ша [3], дальше со-де-баск [4] и тан-лие [5]…
И снова. И еще раз.
Она кружилась в голубоватом свете софитов, прыгала и семенила на носочках, руки ее описывали плавные дуги. Тысячи глаз были устремлены только на нее. Ее хрупкая фигурка в лиловом платье-пачке с блестящими украшениями быстро и изящно прыгала от одного края сцены к другому. Оркестр играл один из номеров «Спящей красавицы» только для нее.