Беломестова надолго задумалась, опустив глаза. На какую-то секунду Маше даже показалось, будто она заснула. Но с губ старосты сорвался тяжелый вздох:
– Тома наша, похоже, начала терять память. Не Мякинина, а Якимова. Марина Якимова.
Машу кольнула острая досада. Из-за глупой старухи она провела два часа, разыскивая несуществующего человека.
Маша-Мариша. Мякинина-Якимова.
– Ты не огорчайся, – сказала Беломестова, прочитав ее мысли. – Все равно найти ее могилу тебе не удалось бы.
– Почему?
– Марину вообще не хоронили.
– В Смоленске есть колумбарий? – удивилась Маша.
Полина Ильинична медленно покачала головой.
– Не в этом дело. Никаких похорон не было – ни традиционных, ни кремации. Тело-то откуда взять? Вот то-то и оно.
Маша внимательно посмотрела на нее.
– Как это могло произойти?
– В лес она ушла. И заблудилась. А найти ее не смогли.
Кажется, собеседница не горела желанием рассказывать эту историю. Но какое-то чувство, которого Маша сама толком не осознавала, заставило ее вцепиться в Беломестову мертвой хваткой – даже Сергей позавидовал бы вкрадчивому напору жены, под которым Полина Ильинична в конце концов сдалась.
«Маша-Мариша». Спутав двух женщин, Колыванов протянул между ними тонкую нить, и Маша чувствовала натяжение этой нити.
В конце концов Беломестова махнула рукой:
– Ладно. Подожди, к чаю еще что-нибудь отыщу.
На этот раз она ушла надолго. Маша заподозрила, что таким грубоватым образом от нее пытаются отделаться, но вскоре Полина Ильинична вернулась с конфетами.
– Якимова, конечно, не твоя ровесница. Только Тома могла такое ляпнуть. Ей было хорошо за сорок, да какое там – ближе к пятидесяти! Но волосы – да, это правда, волосы похожи. Она ими очень гордилась. Ни одного седого волоска! А уж блестят – как маслом облили.
Полина тяжело вздохнула.
– Она была вашей подругой? – сочувственно спросила Маша.
– Характер у нее для этого был слишком уж… – Беломестова без экивоков выразилась о характере покойной. – С таким норовом на друзей можно не рассчитывать. Но она активная была, Марина, и если хотела кому понравиться, то нравилась. А пела как! – Полина Ильинична грустно улыбнулась. – Выпьет – и заведет. Ух, голосина над всем селом летел, над лесом… Разное пела, но в основном народные. «Выйду ночью в поле с конем» особенно любила.
– Она не народная, – сказала Маша. – Музыку к ней написал Матвиенко, а слова… Не помню. Кажется, Шаганов.