Толик, названный в честь деда, моего папы, озвучивает сумму с дедовской невозмутимостью. Во мне же просыпается возмущённое негодование.
– Сколько?!
– Ма, ну мне же двадцать!
– А мне сорок! И что с того? У меня типа тоже днюха! – перехожу я на язык, понятный ребёнку.
– А тебе же в этом году отмечать нельзя! – со злорадным торжеством пятиклассника, подловившего училку на случайной ошибке, выдаёт сынуля, сияя людоедской улыбкой.
– Как это нельзя? – растерянно спрашиваю я.
– Потому что сорок! Сорок лет не отмечают!
Я замираю, поражённая этой мыслью. В голове тут же возникают белый лист и чёрный маркер, который мысленно делит этот лист пополам, разделяя на две колонки плюсы и минусы обрушившейся на мою едва проснувшуюся и ещё даже не причёсанную голову информации.
Та-ак, отмечать нельзя, не будет кучи букетов и комплиментов, это минус. Зато не будет и кучи никчёмных сувениров, которые и не выкинешь, и без слёз не взглянешь, это плюс. Не будет весёлого застолья с тостами в мою честь. Это минус. Зато не надо накрывать поляну и мыть гору посуды, да и вообще не надо делать уборку до и после гостей. Ого! Сразу три плюса! А как же запланированное платье? Худеть пора в любом случае! Ну, схожу одна в ресторан. Или с подругой – на романтичную охоту. Так, это тоже плюс! Ладно, подкину сыну ещё пару штук.
Всё это время он коршуновским взглядом следил за рядом чудесных изменений моего лица, так что уже и так понял, что победил.
– Спасибо, мамуля! Ты сущий ангел! – и он чмокнул меня в щёку.
– На здоровье. Только побрейся!
– Ма, я с парнями иду, а не с девчонками! Зачем зря скрести рожу бритвой?
– Для красоты и для здоровья!
– Как регулярно бреющийся страдалец, скажу честно: никакого здоровья скрябанье бритвой по физиономии нам не прибавляет!
– О, господи. Ладно, давай завтракать.
– Давай. Чего у нас сегодня?
– Да, как всегда: или омлет, или оладьи. Ой!
Я замираю и поднимаю на сына виноватые глаза.
– Извини, Толик, но с сегодняшнего дня мы на диете. Огурчик будешь?
– Солёный с водкой, – мрачнеет сын и рычит, – какая диета, блин?!
– Не кричи, милый. У тебя шашлыки и парни, а у меня новое платье и фигура.
– Во, блин, я попал! И чего? Опять месяц не жрать, пока у тебя бзик не пройдёт по похуданию?
– Спасибо за понимание, милый!
Я ухожу в комнату под ворчание сына, который скрывается в своей. После отъезда моих родителей в Питер мы с Толиком поселились в их квартире, где две крошечные комнатки выходят в одну побольше. Так у нас с сыном оказалось по спальне и общая гостиная, она же спортзал, выраженный боксёрской грушей и велотренажёром, кабинет, отмеченный столиком с компьютером, и столовая, потому что в кухне размером со спичечный коробок есть было совершенно негде, да и готовить особо не развернёшься, так что мы поставили стол в гостиной.