– Почти пришли, – подбодрил Шурик.
Пашка кое-как слез с очередной ветки на широкий и плоский древесный гриб. А Шурик уже выглядывал из небольшого дупла, которое Пашка не заметил при подъёме.
– Нам что, туда?
Вместо ответа Шурик просто скрылся в дереве. Пашка колебался. На гнездо короля дупло не очень походило, но темнота внутри настораживала.
– Ну, где ты там? – позвало дупло голосом Шурика.
Пашка вздрогнул:
– Снова-здорово, – и сунул в расщелину ногу, потом голову с плечами, а затем подтянул и остальное. Ссаживая кожу на ногах, сложившись почти пополам, протиснулся в лазейку, удивляясь, как это делает Шурик.
Вскоре стало просторнее, и Пашка выпрямился. Он шёл практически на ощупь в кромешной темноте. Босые ноги утопали во мхе, мягком и прохладном. Ладони касались шершавых тёплых стен. Пахло деревом, прелым листом и едва уловимо – чем-то сладким, как в гнезде короля, но не так удушливо.
– Ты что, здесь живёшь? – громко спросил Пашка.
– Это прихожка, – раздалось впереди. – Нам ещё ниже.
Пашка пошёл на голос и вскоре нащупал несколько наростов, похожих на древесные грибы.
– О, и здесь чага!
– Чага? – удивились внизу.
– Гриб такой, растёт обычно на деревьях. А тут – внутри.
– Вот ты зануда… По мне, так это лестница, и очень удобная. Спускайся.
И Пашка стал спускаться по грибной лестнице. Оказалось, действительно очень удобно.
– Вот, здесь я живу.
В комнате было достаточно светло, чтобы Пашка увидел, как смутился Шурик и стал вытряхивать из волос несуществующую труху.
Пашка огляделся, коснулся стен: никакого мха и грибов, только сухое тёплое дерево. Из мелких трещинок в коре пробивались лучи солнца, в них танцевала пыль. А все стены, пол, даже потолок были расписаны узорами: какие-то спирали и волны.
– Колоссально! – выдохнул Пашка. – Сам рисовал?
– Ну, так, – замялся Шурик, – от скуки. Да не очень хорошо…
– Да очень хорошо! У тебя талант. А животных, людей рисуешь?
– Не знаю, не пробовал. – Шурик совсем смутился. – Просто эти узоры… Знаешь, наверное, единственное, что помню из прошлой жизни. Стоят перед глазами, и всё. Решил нарисовать… Да ты падай.
Шурик первый сел в гору сухой травы – видимо, здесь он и спал. Пашка последовал за ним и почти утонул в стогу. От него пахло деревней, летом, земляникой. Мамой. В глазах защипало, и Пашка притворился, что разглядывает узор на потолке. Спросил как можно более ровным голосом: