Как только купец ушел, Василий еще раз тяжело вздохнул, а потом, утирая слезы, почти прошептал: «А деньги то его пропадут понапрасну…». Тогда мастер рассердился и вскричал: «Здесь, Вася, денег напрасно не берут». На что подмастерье расплакался еще больше и ничего не сказал в ответ. Но мастер его не успокоился и стал донимать отрока недоуменными вопросами. И только тогда его ученик объяснил, что купец никогда не обует эти сапоги, так как очень скоро скончается.
Конечно, сапожник не поверил ни одному слову Василия и начал тачать сапоги. Когда же через две недели он принес ладно сделанные сапоги заказчику прямо ему на баржу, то сразу увидел великое количество народу, пришедшего на похороны внезапно скончавшегося накануне купца. Тогда то он сразу вспомнил пророческие слова своего ученика. И пришел в удивление и ужас.
С того самого времени тот сапожник и начал почитать Василия Блаженным.
Он понял, что его ученик – НЕ обыкновенный человек.
Жизнь в юродстве Василия Блаженного
Вскоре после случая с купцом, Василий уже начал тернистый подвиг юродства и блаженного. В дикий мороз и страшный зной он ходил по улицам Москвы практически голым и босым. При этом он часто совершал поступки, которые сначала вызывали гнев и непонимание окружающих.
Так он намеренно опрокидывал лоток с калачами или специально проливал кувшин с квасом. Торговцы и их ближние тут же избивали Василия, таскали его за волосы, браня последними словами за испорченный товар. А он лишь улыбался и принимал любые побои с благодарностью Богу.
Вообще же, Василий был молчалив. А, если и говорил, то люди его зачастую не понимали, столь странными были его речи. И только потом, когда он уходил, покупатели и зеваки выясняли, что хлеб был испечен из плохой муки, а квас был мерзкого вкуса. В тот момент людям и становился ясен духовный и поучительный смысл в действиях блаженного. Они понимали, что он – обличитель неправды и человек Божий.
Юродство Христа ради – один из высших духовных подвигов христианства. Сокрытие за внешним безумием высоких духовных идеалов – несказанно трудное дело. Даже Старец Серафим Саровский никого не благословлял на сей подвиг, памятуя о людской немощи. Истинные блаженные узнаются по образу жизни, по необъяснимой словами чистоте и святости проникающего в сердце взора, и в особенности по неподражаемой речи.