Но они молчали. И Анне стало по-настоящему страшно.
* * *
Он ждал следующего звонка, потому что решил: пришло время ответить. И сильно удивился женскому голосу в трубке.
– Теперь вы работаете напрямую с нами, – сообщила женщина. – Мы решили обойтись без посредников.
«Мы – это, стало быть, Организация, – мелькнула мысль. – Что ж, о судьбе посредника спрашивать не буду».
– Вы долго молчали, – заметил он. – Я решил, операцию отменили.
– Только отложили. Теперь продолжаем.
– Вы что, ждали второй волны?
Он услышал, как женщина усмехнулась в трубку.
– Мы не ждем. Мы создаем. Возвращайтесь к работе.
– Хорошая новость.
– Вот еще одна: у вас десять дней.
Маленькая белая церковь Носса Сеньора да Сауде была открыта. Поколебавшись, Анна натянула на лицо маску и вошла внутрь. Не будучи сколько-нибудь религиозной, она любила заходить в лиссабонские храмы. Не молиться и не просить, а просто посидеть на скамье, глядя перед собой и слушая тишину.
Могучие стены старинных церквей отсекали городской шум и погружали Анну в состояние, которое иные называют медитацией: ни мыслей, ни чувств, одно только ощущение, что ты паришь вне времени и пространства.
Церковь, как обычно, пустовала, если не считать крупной медлительной женщины, расставляющей у алтаря цветы – сиреневые шары гортензий и гладиолусы, похожие на стрелы, торчащие из груди Святого Себастьяна. Это всегда казалось Анне странным: разве не должен храм, посвященный Божией Матери «Исцелительнице», ломиться от верующих, особенно сейчас, когда здоровье объявлено самой главной ценностью мира?
Как всегда, при виде статуи пронзенного пиками святого, мыслями Анна переметнулась на другого юношу с этим именем. Несчастный король Себастьян, последний из Ависской династии – не формально, но фактически. Романтический мальчик, который взялся играть в рыцаря-крестоносца и проиграл все: страну, династию и жизнь.
Отчего-то именно этот король, историки называют его могильщиком великой Ависской династии, был Анне по-человечески близок и понятен. Она представляла его не мужчиной в воинском облачении, но ребенком, протягивающим к ней руки сквозь века. Маленьким мальчиком, просящим защиты от бед, что обрушились на него еще до рождения.
Себастьян Желанный, посмертный сын наследного принца, осиротевший еще в утробе матери, стал королем в три года и погиб в двадцать четыре. Его недолгое царствование отмечено жутким знаком чумы.