Еще одним нелицеприятным фактом стала расправа Михаила с освободителем Москвы князем Дмитрием Пожарским. Когда Б. М. Салтыков, состоявший в родстве с Романовыми, учинил против полководца иск о бесчестье, царь решительно указал Пожарскому на его место и выдал его своему родственнику. Стражники отвели защитника Отечества от царского дворца к крыльцу его обидчика. По этому поводу романовский апологет Н. Г. Устрялов писал: «Суд нелицеприятный, кротость без слабости, твердость без жестокости приобрели Михаилу всеобщую любовь высших сословий. Низшим угодить было нетрудно: народ благословлял небо, даровавшее отечеству царя православного, царской крови, спасителя веры, прав, нравов и обычаев, более ничего не требовали». Что тут еще добавить? Сам того не подозревая, историк точно сформулировал натуру первого Романова: «кротость без слабости, твердость без жестокости». Вот только с жестокостью чуток ошибся. Да и о кротости Михаил забывал, когда дело касалось его личных интересов. И впервые это случилось при выборе царской невесты.
Царская женитьба – дело государственное
Испокон веку для каждой венценосной особы заключение брака было не столько личным, сколько государственным делом. На Руси долгое время в личной жизни монарха строго торжествовало византийское имперское начало, выражавшееся в браке по смотринам, введенном Софьей, супругой Ивана III. Хотя наряду с этим уже при Иване Грозном наблюдались попытки возродить традицию династического брака. И Романовы были бы не против установить родственные отношения с королевскими династиями Европы, но те не спешили с ними породниться.
Еще до возвращения в Россию Филарета мать Михаила стала хлопотать о женитьбе сына. Ему уже исполнилось 20 лет, и пора было позаботиться о наследнике престола. Выбор старицы Марфы пал на Марию Хлопову из семейства, не принадлежавшего к особо знатному роду. Объяснение тому простое: Романовы, не уверенные в прочности своей власти, опасались того, что брак с представительницей одного из видных княжеских или боярских родов может привести к подножию трона ее знатных родственников, а те могут вполне закономерно отстранить впоследствии их от престола. Но чтобы еще раз напомнить всем о связи Романовых с династией Рюриковичей, юной нареченной царя по старинному византийскому обычаю дали новое, «царское» имя – Анастасия и поселили ее во дворце «для обиранья его государевой радости». Но с заключением брака решено было повременить до приезда Филарета.