Тѣ же и Иванъ Михайловичъ.
Катерина Матвѣевна.
А, Иванъ Михайловичъ! Мы переговорили, положенье разъяснилось. Да, я очень рада этой опредѣленности. Да, мы все уяснили.
Иванъ Михайловичъ.
Развѣ что-нибудь было неясно между вами?
Венеровскій.
Болѣе отвлеченные вопросы.
Катерина Матвѣевна.
Позвольте, не вполнѣ отвлеченные… ну, да я очень рада, поѣдемте домой…
Иванъ Михайловичъ.
Нѣтъ, ужъ извини. Нынче я обѣщалъ переговорить съ Анатоліемъ Дмитріевичемъ о дѣлахъ, нарочно сюда пріѣхалъ, вотъ и бумаги привезъ.... Теперь, Катенька, тебѣ можно сказать. Поздравь меня и Анатолія Дмитріевича. Онъ сдѣлалъ лестное для насъ предложеніе Любѣ и женится 1-го Августа.
Катерина Матвѣевна (Венеровскому).
Есть три рода любви: любовь Астарты, любовь Афродиты и любовь равноправности… Венеровскій, вы не встали еще выше любви Астарты. Я считала васъ выше… но я все еще уважаю васъ. Иванъ Михайловичъ, вы долго будете говорить?
Иванъ Михайловичъ.
Да, съ >1/>4 часа пробудемъ, погоди.
Катерина Матвѣевна.
Венеровскій, дайте мнѣ послѣднюю «Полярную Звѣзду», – я почитаю.
Венеровскій (подаетъ книгу).
Вотъ она; обратите вниманіе на эту статью. Очень онъ хорошо разбираетъ… Да не хотите ли въ ту комнату, чтобы мы вамъ не мѣшали?
Катерина Матвѣевна.
Нѣтъ.
Венеровскій.
Право, вамъ лучше.
Катерина Матвѣевна.
Нѣтъ.
Венеровскій (въ сторону).
Опять невозможно объяснение!
Катерина Матвѣевна
(садится въ сторонѣ къ столу, облокачивается и начинаетъ читать, изрѣдка поглядывая на Венеровскаго и сомнительно качая головой. Иванъ Михайловичъ садится къ столу, раскрывает портфель и разбираетъ бумаги. Венеровскій садится противъ него).
Иванъ Михайловичъ.
Ну, вотъ, любезный и дорогой Анатолій Дмитріевичъ....
Венеровскій.
Въ чемъ дѣло-съ? Говорите.
Иванъ Михайловичъ.
Вы были такъ благородны въ первый день, когда я сталъ говорить о Любочкиномъ состояніи, что отклонили отъ себя этотъ разговоръ; я это очень цѣню, повѣрьте. Но согласитесь, что мнѣ, какъ отцу, пріятно, такъ сказать, дать отчетъ въ управленіи состояніемъ дочери, дать отчетъ передъ будущимъ ея мужемъ…
Венеровскій.
Чтожъ, я слушаю-съ. Говорите.
Иванъ Михайловичъ.
Вѣдь я откровенно скажу. Можно бы другому совѣститься, какъ бы не сочли за корыстолюбіе, но ужъ вамъ то, Анатолій Дмитріевичъ, кажется, можно быть покойнымъ и на этотъ счетъ. Ужъ вѣрно никто не скажетъ, чтобы вы женились на деньгахъ…