– Нет, – с уверенностью сказала Эмма. – Не может человек с таким голосом быть уродом.
– А что, если это не его голос. Может, он настолько бездарен, что боится петь вживую.
– Тогда он бы появлялся хотя бы в клипах, но и там его нет. Твоя теория неверна.
– Остается один вариант.
– Какой?
– Это простой пиар. Он создает вокруг себя ореол таинственности, чтобы продавались альбомы, ведь в музыке нет ничего сверхгениального.
– Здесь я с тобой не согласна. У них очень хорошая музыка.
– Не буду спорить, с фанатами это бесполезно.
– Вот именно.
Некоторое время они молча слушали песню.
– Эй, Си, – неуверенно начала Эмма.
– Да?
– А это, часом, не ты?
– Кто?
– Солист “Летающих нот”, Крис Бэлл. Это не ты?
– Как такое тебе в голову могло прийти?
– Имя Крис начинается с буквы Си.
– Как и тысяча других.
– У вас у обоих длинные, завязанные в хвост волосы.
– Как и у миллионов других.
– И вы оба очень таинственны.
– Совпадение. Если бы ты слышала, как я пою, то ни за что бы не допустила такую абсурдную мысль.
– Может быть, но ведь я не слышала, как ты поешь.
– Тебе повезло.
– Спой что-нибудь.
– Нет.
– Спой.
– Не хочу.
– Если не споешь, буду думать, что это ты Крис.
– Думай на здоровье, но от этого я им не стану.
– Ничего. Я кину твою фотку в твиттер с хэштэгом #крисбэллнайден. Тебя будут преследовать, снимать, и ты не сможешь уже отвертеться, пока не найдется настоящий Крис Бэлл.
– У тебя нет моего фото.
Эмма вынула мобильник и сфоткала его.
– Теперь есть. Пой или я его запощу.
– До чего же ты коварна.
– Учусь у тебя, а теперь пой, ну хотя бы пару строк, пожалуйста.
– Ты и просишь, и угрожаешь одновременно. Как тебе это удается?
– У меня такой талант. И не пытайся заговорить мне зубы, все равно не отвертишься.
– Ладно. Но я тебе это припомню.
Ноты летят все ввысь
Чтоб достичь ее сердца, смирись
– Дааа. Это и вправду было ужасно.
– Я же предупреждал, – пожал плечами Си.
– Ты столько живешь и не нашел времени поставить себе голос?
– Голос такая вещь: он либо есть, либо нет. Ты не можешь поставить то, чего нет.
* * *
– Да как тут вообще можно жить? – спросила Эмма. – Это не город, а муравейник.
Они пешком спускались по Пятой авеню к Бродвею. С обеих сторон, навстречу друг к другу шли толпы людей, будто две волны, собирающиеся столкнуться, но которым это никак не удается.
– Ты же говорила, что была в Нью-Йорке.