Великий князь не стал тянуть резину – сразу же после взаимных приветствий сказал:
– Ваше императорское величество! Я бы хотел попросить вас непременно включить меня в состав правительственной делегации, отправляющейся на Вайсбург.
По физиономии Остромира было трудно понять, что он думает о просьбе дяди, но когда он заговорил, тон его слов оказался вполне доброжелательным.
– Знаете, ваше высочество, я с вами согласен. Для авторитетности нашей делегации ваше участие – несомненный плюс. Таким образом мы на международном уровне продемонстрируем всем, что в Империи больше нет оппозиции центральной власти, что страна едина и готова, на основе этого единения, к любым поворотам судьбы, к любым осложнениям межгосударственных отношений, к тому, что нас всех ждет в ближайшем будущем.
Гость внимательно слушал.
– Мне вот что интересно, – продолжал император. – Как вы полагаете, почему Бедросо так и не откликнулся на вашу просьбу о помощи?
ВКВ задумался.
Что означает этот вопрос? Сделанное при тайной встрече на Ярославщине предложение было все-таки провокацией против Вершителя, а не против одного из главных заговорщиков?
Или налицо очередная проверка дяди на вшивость?
Отвечать требовалось быстро.
– Думаю, ваше императорское величество, тут имеются два варианта. Либо Бедросо сумел от начала до конца просчитать наш замысел. Либо его агенты вовремя сообщили, что великий князь Владимир предал адмирала Барятинского, а потому его просьба – ничто иное как тайная акция, вызванная намерением россов спровоцировать вмешательство Ордена во внутренние дела Империи и развязать международный конфликт. И заработать политические очки на недовольстве действиями Ордена со стороны других галактических держав. В этом случае создать антимерканский союз становится намного легче.
Его императорское величество покивал:
– Да, получается, что Вершитель раскусил наш план. Жаль, но ничего не поделаешь… Скажите, дядя… Как вы полагаете, адмирал Барятинский всерьез рассчитывал на силовую поддержку со стороны Бедросо?
Проверка продолжалась.
– Чужая душа, конечно, потемки, – ответил ВКВ. – Но думаю, всерьез. У него просто не было иного выхода. Надеяться, что «росомахи» поддержат своего командующего, ставшего заговорщиком, было бессмысленно, и Барятинский это прекрасно понимал. Других организованных в боевом отношении сил, кроме собственных сторонников среди офицеров Третьего флота, у него и вовсе не имелось. Да и сторонники, полагаю, не занимали однозначной позиции. Многое бы изменилось, приди на помощь мятежникам Орден. Так что ничего Барятинскому не оставалось, кроме как делать ставку на эту помощь.