Заметим, глава государства вел речь о коррупции, экономическом саботаже в обществе, провозглашенном идеологами КПСС «обществом развитого социализма». Для все большего числа людей в стране становилось очевидным, что никакого «развитого социализма» в СССР и не построено. Эти позорные явления были лишь отчасти порождены перестройкой, их зародыши давно уже находись в «советской почве».
И кого ставят на ответственейший участок борьбы с экономическим саботажем и коррупцией? Нового Феликса Дзержинского? Идейных дзержинских и цурюп в советской номенклатуре давно уже не было. Комитет возглавил не известный стране 37-летний Ю.В. Голик, бывший декан юридического факультета Кемеровского государственного университета и народный депутат СССР, не имевший достаточного опыта практической работы. Большинство лиц, выдвигаемых Горбачевым на первые роли, оказались, к сожалению, не теми людьми, кто был способен выполнить стоящие перед ними задача в сложнейших условиях внутриполитической борьбы при незримом вмешательстве внешних сил.
К неудачным кадровым решениям Горбачева относилось и выдвижение министра финансов СССР В.С. Павлова (на той должности он пробыл всего полтора года) на пост премьер-министра СССР. Примечательно, что 14 января 1991 года, когда его кандидатуру утверждал Верховный Совет СССР, из 420 присутствующих в зале депутатов за него проголосовало только 279 человек. Кадровая политика, увы, оказалась ахиллесовой пятой президента СССР – советские и партийные функционеры, как и военачальники, на которых он сделал ставку, оказались не на высоте задач, выдвинутых перед Советским государством историей.
В стране тем временем ведущие политические силы боролись за армию. И противники, и сторонники КПСС понимали, что в складывающейся обстановке армия может превратиться в один из субъектов внутренней политики. Намечалась ситуация 1957 года, когда слово министра обороны СССР Г.К. Жукова оказалось решающим, предопределяющим дальнейший курс страны. Это особо не устраивало сторонников реформ, так как армейский организм в силу специфики своего функционального предназначения являлся одним из наиболее консервативных институтов советского общества, сложно воспринимающим социальные новации. В командном составе, где все построено на строгом единоначалии, настороженно относились к разговорам о гласности, плюрализме, демократии, тем более что налицо уже были плачевные плоды перестройки.