И это слово уже будоражило душу и заправляло машину моего тела бензином предвкушения. Почему же я думал, что встреча с Анжелой – это не пик моих жизненных приключений, а начало чего-то иного, более необычного? Может быть, потому, что у каждого мужчины, если отбросить все скорлупки и оставить ядро, есть всего два главных желания? Завоевать девушку и совершить подвиг. И если с первым сегодня наметился прогресс, то со вторым перспективы были печальнее. Какой подвиг можно совершить в наше время? Тут хотя бы себя в порядок привести, раз уже началось!
На самом деле все началось ещё две недели назад, как я уже и упоминал. Правда, я не раскрыл, как именно все началось. Это был обычный майский день, который ничем не отличался от многих, проведённых мною в этой жизни. И не было никаких оснований, что он станет каким-то особенным. Да он и не стал. А вот ночь, наступившая вслед за ним, была странной, очень странной. Я заснул на час позже и проснулся на час раньше, и для меня это было действительно странным.
Нужно ли упоминать, что это не совсем хорошо сказалось на моей работе? Руководитель отдела долго не мог понять, почему я не могу подобрать правильный шрифт для разворота журнала, но кое-как я его всё же подобрал. Вечером я специально укоротил свой рацион до минимума, ведь я, наивный, полагал, что на пустой желудок спать будет легче. Полночи было действительно легче. Но уже в пять утра я активно наверстывал упущенное, и больше я в ту ночь не спал.
Через неделю мои глаза по цвету мало чем отличались от очей почтённого графа Дракулы, и я купил капли, активно рекламируемые почти по всем телевизионным каналам. На этот раз реклама не подвела, глазные белки утратили зловещий красноватый оттенок, и следующий рабочий день прошел спокойно и равномерно. А ночью я увидел садовника.
В квартире, в которой я живу в доме «хрущёвской» модели, а точнее, в моей комнате… так вот, обои там не сияют новизной, и я восполняю этот недостаток постерами своих любимых исполнителей и киноактёров. Старая кроватка, предназначенная, судя по твёрдости, для йогов, разместилась в углу моей комнаты, и каждый вечер, засыпая, я мог видеть карту Киева, приклеенную к стене как раз по соседству с этими самыми постерами. Откровенно говоря, на ней ничего видно не было, кроме Днепра и сетки из длинных линий, обозначающих дороги. Так было до того дня, пока там не появился садовник.