Никитин появился внезапно. Словно материализовался из сумрачного воздуха кафе. Возник перед хохлом мрачный, взъерошенный. Глаза светились лихорадочным блеском. Разговор с Логиновым был явно не из приятных. Кийко, не говоря ни слова, подошел к стойке, заказал сто грамм коньяка, отсчитав последние деньги из тех, что выдал ему Никитин, и поднес стаканчик капитану. Тот кивнул благодарно, и единым махом, точно водку, опрокинул напиток, после чего глубоко вздохнул и произнёс:
– Так-то Константин! В последний раз…
Костя вскинул на него вопросительный взгляд, ожидая разъяснений, но Владимир Анатольевич долго не говорил ни слова. Наконец, словно очнулся и сказал:
– Разговор будет долгим. Готов выслушать, не перебивая?
Кийко кивнул. Капитан щелкнул пальцами. Хотя эта форма обслуживания и не была предусмотрена в заведении, перед Никитиным вмиг нарисовался долговязый парень с картонной папкой в руках. Никитин заказал коньяк, кофе и сигарет и, пока парень ходил за его заказом, обронил лишь одно короткое замечание:
– Коли хочешь мира, готовься к войне.
Кийко не понял, к чему это, но переспрашивать не стал. Когда перед капитаном возникли пузатый графинчик, дымящаяся чашка ароматно заваренного кофе и пачка «Салем», он начал:
– Ты помнишь, с чего всё начиналось? Я имею в виду журнал.
– Як забуты. Це ж «Память»! – улыбнулся Костя.
– Хорошо. Деньгами тогда вас ссужали не только и даже не столько фонд, ещё не имевший должной силы, сколько обком комсомола и наша контора. Это так, для справки. У нас была вполне конкретная задача – держать вас под контролем, чтоб в определенный момент использовать как информационную дубину.
– Это как?
– Хочешь мира, готовься к войне, – вместо ответа повторил Никитин и налил по 50 грамм. Они молча, не чокаясь выпили, как на поминках, и у богатыря невольно защемило сердце. Прислушиваться он не стал, ибо вообще не имел привычки прислушиваться к неприятным ощущениям внутри организма, а бросил зачем-то:
– Мне кажется, всех в ближайшее время ждёт встряска.
– Откуда знаешь? – вскинул на собеседника серые глаза с желтоватыми белками Владимир Анатольевич.
– Не знаю, чую.
– Что ж, хорошо, – задумчиво ответил Никитин и, закуривая, продолжал:
– Журналу была отведена роль своего рода глушителя в час, когда локальные столкновения, уже давно идущие по стране, перерастут в серьезную схватку. Первый раунд намечается на ближайшее лето. Впрочем, об этом – пока никому. Понял?