Костя размашисто кивнул, и от движения его густой шевелюры над столиком пронеслось заметное дуновение воздуха, смахнувшее пепел с сигареты Никитина прямёхонько на кота у его ног. Тот обиженно фыркнул и мягко прыгнул в сторону, продолжая уже оттуда наблюдать за беседой, будто третьим участвуя в ней. Кийко усмехнулся на кота:
– А ведь подслушивает, шпион!
– Вполне возможно, – задумчиво и на полном серьёзе проговорил Никитин и вновь вернулся к теме разговора. – Не отвлекайся на зверьё. Вот, ты спрашиваешь, отчего я тебе доверяюсь. А посуди сам, могу ли я доверяться кому-нибудь ещё из вашей команды? Про Долина я уже сказал. Краевский – типичный неврастеник. В принципе, его нетрудно «расколоть», не говоря уже о том, что секретов он хранить и сам не умеет. Типичный журналист. Кстати, по-моему, он собирается поступать на журналистику, если я не ошибаюсь. Представляю себе, какой будет телеведущий для молодёжной программы! Программа «Взгляд» отдыхает! Кроме того, у него с анкетой не всё в порядке.
– А що то таке?
– Никогда не задумывался, почему до недавнего времени действовал в нашей Конторе циркуляр, запрещающий брать в кадры и в оперативную разработку с высокой степенью посвящения лиц еврейского происхождения?
– Так вин же не еврей! – воскликнул Кийко, на что Никитин прошипел:
– Тише ты! – и огляделся по сторонам. Парень за стойкой с отсутствующим видом протирал пыль на рабочем месте и, как оценил капитан, при всём желании без жучков не мог бы расслышать возгласа. Костя виновато шмыгнул носом и тоже бросил взгляд в сторону бармена. Капитан продолжал:
– Много ты понимаешь. У него мать еврейка, так что… А циркулярчик грамотный. Ведь каждый отдельно взятый иудей – не только он сам, а ещё огромная вереница родственников, сродников и тому подобное, сохраняющих теснейшие контакты, в какой бы части света они не находились. Трудно найти еврея, у которого нет родственников за границей. А ещё, чтобы скрыть это, они придумывали по несколько раз менять себе не только фамилии, но и имена, прятать национальность. Как будто не наша Контора занимается разведкой, а их кагалы… Тьфу! – Владимир Анатольевич скривился, точно в рот попала какая-то гадость. Костя сочувственно покачал головой, ибо в глубине его души жила почти такая же, но безотчётная нелюбовь к евреям, какая характерна для большинства малороссов, коим исторически довелось двести лет просуществовать бок-о-бок с ними.