В 6.10 рота пылит вниз к КПП, шумно втягивая вонючий воздух, оседающий на зубах скрипучим шлаком. А в 6.35, по окончании кросса, который на одном из построений начмед назвал «азбукой здоровья», все роты машут руками, покачивают бёдрами, висят на турнике, после чего – любимые утренние полчаса: на заправку коек, помывку, уборку и перекур.
В 7.30 утреннее построение батальона, по замыслу комбата, главное в деле воспитания личного состава. На него приходят все, даже один из дневальных по приказу снимается, оставляя в расположении роты второго, и по одному человеку с каждого наряда – и в общий строй, чтобы выслушать торжественную, как песня о Родине, речь комбата или скороговорку щеголеватого замполита майора Быстрякова, и познакомиться с текущей информацией, деловито объявляемой тучным начштаба майором Суконцем по прозвищу «Баба Настя».
Когда на обозначенном выложенными рядами белых камешков щебёнки немощеном плацу выстроился вокруг командира буквой «П» в две шеренги батальон, начинается утренний досмотр карманов и подворотничков. Комбат подполковник Буев, невысокого роста щетиноусый татарин дожидается окончания процедуры, после чего делает шаг вперёд, как бы на авансцену, и начинает говорить, мягко картавя «Р», негромким, но звонким голосом. Вещает складно, с ощущением человека, наперёд знающего, что его будут слушать, что бы ни говорил. Недолгая речь построена на кратких насыщенных фразах так, чтобы они доходчивее пронзили тёмное сознание людское.
– Страна должна знать своих героев! – начинает он с одной из своих излюбленных фраз. – Вчера вечером во время наряда по столовой рядовые Гусев и Кийко вынесли со склада пятнадцать банок сгущенного молока. Каждая банка стоит 55 копеек. Итого ущерб нанесён на 8 рублей 25 копеек. Не какому-то абстрактному государству. А своей родной части. То есть нам с вами. Но ушлых вояк не лакомство интересовало. Каждая банка – это тридцать афгани. А четыреста пятьдесят афгани – это уже приличные джинсы. Прибарахлиться решили, мерзавцы? Как будто мы играем не в войну, а в базар. Рядовые Гусев и Кийко, выйти из строя!
От шеренги нехотя отделяются две ссутулившиеся фигуры. Два «черпака», почувствовавшие на середине второго года службы, что всё уже знают, понимают и умеют, пора разгуляться, проштрафились сразу, попались на первой сделке. Оба из второй роты.