Был внезапный обстрел. Рота по команде заняла свои места в траншее. Командир, который массу времени и сил уделял тренировкам по отработке действий в условиях нападения, преуспел и добился того, что доведённые до автоматизма действия подразделений исключили потери при обстрелах, которые при предшественнике нынешнего командира бывали. Однако на сей раз, как на зло, в части находился прибывший с какими-то поручениями из штаба взвод чужаков, для которых обстрел был в диковинку. На такой случай была предусмотрена специальная траншея, куда надлежало прыгнуть любому гостю части. Офицеры из прибывших были сноровистыми, а вот сержантик, который их сопровождал, с какого-то перепугу рванулся в чужой окоп, естественно, занятый. Мины уже свистели над головой, когда этот придурок метался по территории в поисках своей траншеи, к тому же не слыша приказов своего офицера «Мухтазаров! Ко мне!». Очевидно, что-то замкнуло в мозгах, и вместо того, чтоб бежать, куда положено, он помчался прямо в противоположном направлении – на открытое место перед командирской палаткой. В этот самый миг его и срезало пулемётной очередью. Он неестественно подпрыгнул, как напоролся на невидимый провод под током, и рухнул лицом вниз. Два раза дёрнулся всем телом и затих…
– Григ, – раздался голос Игоря, с детства называвшего одноклассника на такой странный манер. Может, потому, что когда-то тоже учился в музыкальной школе, как многие еврейские дети, и полюбил музыку великого норвежца Эдварда Грига, а Гриша был по отчеству Эдвардович, – скажи, а почему у тебя такое прозвище – Шмулик?
– Откуда ты это узнал? – слегка покраснел Гриша; ему прозвище не нравилось, – Ах да, там в альбоме одна фотка подписана «Шмулику от Шкалика»… Да Бог его знает! Сначала нас с приятелем прозвали Шмалик и Шкалик. Вот с этим, – он ткнул на фотографию в альбоме. – А потом Шмалика переделали в Шмулика. А то слишком похоже, на слух перепутать можно. Особенно когда издали окликали. Хотя, вправду сказать, меня редко так называли. Чаще по фамилии. А что?
– Ничего. Просто прозвище очень уж еврейское, вот я и заинтересовался, – с запинкой ответил Михельбер, близоруко щурясь на фотографию с подписью «Шмулику от Шкалика».
– Вот народ! – хихикнул Виталий. – Везде своих найдут! Недаром говорят, все люди евреи, да не все в том признаются.