Лёгкий шорох осыпающихся камешков и песка заставляет насторожиться, оторвавшись от походной трапезы. Что? А, старлей – ничего страшного. Угрюмов подобрался к старшему сержанту, как он думал, неожиданно. Но Локтева не проведёшь.
– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант. Всё в порядке. Тихо, – негромко, но внятно прошептал он шагов за десять до того, как старлей возникнет рядом. Тот улыбается и приветствует Локтева:
– Молодец. Объявляю готовность.
– Что, данные пришли?
– Было радио, – кивнул старлей, усаживаясь рядом с Димой, – через полчаса, максимум час, «духи», которых мы пасём, входят в ущелье. Боевую задачу помнишь?
– Так точно, – прокряхтел старший сержант. Как хотелось, чтоб в их смену ничего не произошло! Ан нет, не получилось. – Сколько, товарищ старший лейтенант?
– Кажется, двенадцать.
– Ни хрена себе! – Локтев присвистнул. – Это ж по двое на брата! Небось не налегке идут.
– Ясное дело. Отставить вопросы, старший сержант! – суровеет Угрюмов. – Подмогу уже выслали. Наша задача – задержать банду.
«Знаем мы вашу подмогу, – думает Дима, – когда тут уже всё будет кончено, придут на готовенькое, соберут свои трофеи, да нас… двухсотыми да трехсотыми погрузят. И всё шито-крыто. Сам-то не понимает, что нас просто списали?». Но вслух ничего не сказал; не положено рядовому и сержантскому составу иметь критические суждения о планах начальства…
– Вот что, – ворчит старлей, – приводи в порядок оружие. Готовь точку к бою. Без команды огня не открывать. Ни под каким видом. Твоя задача выцеливать последнего. Как только караван встанет, откроешь огонь на поражение. Вопросы есть?
– С чего бы это караван встал?
– Не твоя головная боль, задача есть – приступай к исполнению!
– Есть, – невесело отвечает старший сержант, и, не дожидаясь, пока Угрюмов исчезнет из виду, наспех дожёвывает завтрак. За год Афгана это его четвёртый рейд и шестой бой. На знакомом месте, что упрощает выполнение задачи. Пять раз всё выходило гладко: у самого ни царапины и, как минимум, трое душ за плечами. Казалось бы, откуда взяться дурным мыслям! Но не отвязываются, и всё тут! «Подстава! Подстава! Подстава! – стучит в висках». И с удвоенным усердием он перебирает и чистит автомат, проверяя и протирая каждую пружину, каждый сантиметр стали, необъяснимо предчувствуя, что шестой бой будет особенным, хоть царапины, а уже не избежишь. В живых бы остаться! Зная, что такие мысли мешают, Локтев гонит их прочь, но они, точно назойливые, мухи всё возвращаются.