Мимо неё по коридору, в предпраздничном оживлении, сновали туда-сюда люди, её толкнули раз-другой. Сирень под окнами безмятежно пахла, а Иван Иванович излучал саму галантность. В такой день о плохом думать не хотелось. В общем, сама не зная как, она утратила осторожность, переступила черту и оказалась в парткомовской библиотеке. Иван Иванович, старый, большой паук, усадил Светлану на стул и полез за стеллажи с литературой. Расстояние между полками и стеной – самое что ни на есть узкое, и Иван Иванович достаточно долго возился, извлекая пыльную бутылку, аккуратно заткнутую ваткой. «Спирт, хороший, технический. Из цеха принесли», – объяснил ветеран и тут же полез за стеллажи ещё раз, теперь уже за тарой. Возникшие из небытия гранёные стаканы оказались слишком мутными. Иван Иванович деловито протёр их газетой «Правда». С той же универсальной полки на стол лёг кусок копчёной свиной ноги. Он с трудом спилил с неё тупым ножом два больших куска, положил на газету, наконец, налил и предложил выпить за Победу. Светлана попросила спирт хоть чем-нибудь разбавить. К счастью, обнаружились бутылки с неиспользованной на последнем партсобрании минералкой. Иван Иванович встал, торжественно произнёс: «За победу» и перевернул в себя полный стакан спирта. Жидкость прошла, отчётливые жадно-плотоядные глотки раздавались на весь кабинет. Светлана из уважения к хозяину и тосту пригубила эту дрянь, остатки вылила в цветок «декабрист». «Странно, он здесь даже в мае цветёт», – рассеянно подумала она, глядя на бедное растение. Копченость оказалась сырой и не жевалась. Светлана поблагодарила Ивана Ивановича и пошла к дверям. Не тут-то было. Главный заводской идеолог запер дверь на ключ, опустил его в карман пиджака и танком пошёл на неё. Светлана попятилась. Узкий кабинет не давал никаких шансов на маневры и спасение. Она наткнулась на стол с партийной литературой. Всё. Тупик. Отступать некуда. Иван Иванович теперь пыхтел и возился, намереваясь сгруппировать добычу на столе. Одной рукой он смахивал газеты на пол, стаканы и свиную копчёную ногу, освобождая пространство столешницы, другой – прикрывал женщине ладонью рот. За дверью предпраздничным ульем гудел заводской коридор. Пропагандист, наконец поняла она – сильно пьян. Поначалу Светлана сопротивлялась, но потом, к удовольствию Ивана Ивановича, сникла и перестала под ним извиваться. Он полез ей под юбку, просил молчать и обещал «отблагодарить материально». Светлана осторожно обняла расслабившегося мечтателя и потихоньку залезла к нему в карман. Ключ нащупала сразу. Получилось! Она оттолкнула ветерана и кинулась к дверям.