Но это к делу не относится.
К шефу я, конечно, не сразу пошёл. Съездили мы с Серёгой на
кладбище, осмотрели участок. Обихожена могила — как будто не за
страх, а за совесть. Немало потратили времени и труда. Всё, что
полагается, сделали, разве только оградку подкрашивать не стали. Я
голову ломаю: зачем?
Если от сердца проявляли уважение к мертвецу, то как рука
поднялась могилу раскапывать?
Если боялись, пытались вину загладить и от мести уйти...
Толку-то? Лежит в этой земле Светлый из Светлых. Кто ради добра его
потревожил (ну, допустим) — того он и так простит. Кто ради зла —
тому не избежать кары.
Или я зря усложняю? И побывали тут не умники и стратеги, а
простое ворьё, у которого поджилки тряслись?
Непонятно.
И Серёга руками разводит.
...«Иван Петрович Знаменский, 1910 — 1949». Даже не написано,
что майор, о наградах ни слова. На портрете погоны угадываются. Но
портрет маленький, от погон одни уголки видны, и звания не
различить.
Портрет на памятнике хорошо сохранился. Лицо у Ивана Петровича
не офицерское. Не военное лицо. Но время тогда такое было, что и
самые мирные люди портянки наматывали... Честно сказать, Серёга на
майора очень похож, а Серёга штатский, что дальше некуда. Только у
Серёги брови домиком, а у Ивана Петровича — вразлёт. «Хорошо хоть
так! — думаю. — А то бы пришлось ещё и с мистическим совпадением
разбираться». Совпадения эти — самая мутная и шизофреническая тема.
Внятных спецов по ней почти нет.
— Серёга, — говорю, — что скажешь?
Клирик голову повесил.
— Я могу только подтвердить слова Ирины Константиновны. Он был
Светлый очень большой силы. Но не волшебник и не целитель. Не тот,
кому часто доводится применять силу. Тот, в ком она просто есть.
Скорей всего, вправду клирик.
— Понял, — отвечаю. — Теперь отойди и не фони мне. Посмотрю
по-своему.
Серёга на меня в ужасе косится.
— Неужели откапывать будете?
— Ты чего! Нет, конечно.
Выдохнул Серёга и отошёл подальше, за два ряда могил. Я закрыл
глаза, причуялся. Сгодится. Вижу его как фонарь в сторонке,
терпимо. Работать не мешает.
Переступил я оградку и ладонь к рыхлой земле приложил. Светлый
был, конечно, покойник, но любые покойники — это уже моя
сфера...
И тут я ахнул.
Было у меня две гипотезы и обе накрылись.
Кто не знает, поначалу награды после смерти героя полагалось
возвращать государству. Оставшуюся в них силу планировали вливать в
великие амулеты, обереги всесоюзного значения. Но — не вышло.
Трудно оказалось примирить награды между собой, ведь получали их
самые разные люди. А сила великих амулетов таяла слишком быстро.
Тогда разрешили оставлять награды семьям. Но это привело к массе
злоупотреблений, несчастных случаев и просто скверных казусов.
Чужая награда — сложный в обращении артефакт. Наконец приняли
решение оставлять награды в могилах. Воры, конечно, охотились за
ними, но на то и вор, чтобы сторожа не дремали. А сами награды на
груди законных владельцев дремали мирно...